такъ называемыхъ окраинахъ, и повсюду всеобщее недовольство, ростъ оппозиціонной партіи, открытыя возмущенія рабочаго народа, готовыя перейти въ затяжную революцію во имя соціализма и свободы и — на фонѣ всего этого — террористическіе акты... Что означаютъ эти явленія?
Это судъ исторіи надъ вами. Это — волненіе новой жизни, пробужденной долго накоплявшейся грозой, это — отходная самодержавію... И революціонеру нашихъ дней не нужно быть утопистомъ-политикомъ для того, чтобы идеалъ своихъ мечтаній сводить съ небесъ на землю. Онъ суммируетъ, приводитъ къ одному знаменателю и облекаетъ въ плоть лишь то, что есть готоваго въ настроеніяхъ жизни и, бросая въ отвѣтъ на вызовъ къ бою свою ненависть, можетъ смѣло крикнуть насилію: я обвиняю.
Но мнѣ ставится въ вину нѣчто большее. Меня обвиняютъ въ томъ, въ чемъ повинна вся Россія: меня обвиняютъ въ принадлежности къ тайному сообществу, поставившему себѣ цѣлью насильственное ниспроверженіе образа правленія въ Россіи, установленнаго основными законами. Другими словами — насильственное ниспроверженіе самодержавія дѣйствіями одного тайнаго сообщества. Не отрицая своей принадлежности къ Боевой Организаціи Партіи Соц.-Рев.‚ такое обвиненіе я считаю лишеннымъ всякаго здраваго смысла.
Прежде всего въ первой части вышеприведенной формулы обвиненія нѣтъ реальной правды. Тутъ обвинитель обнаружилъ полное отсутствіе пониманія дѣйствительности или намѣренно извратилъ образъ моей партіи. Точно вся Россія — это счастливѣйшая Аркадія, въ которой всѣ живутъ въ мирѣ и согласіи, условія общежитія идеальны: нѣтъ ни классовыхъ антагонизмовъ, ни правительственнаго гнета, всѣ довольны существующими порядками, установленными основными законами, и только — изволите видѣть — злокозненное сообщество, именуемое Партіей Соц-Рев. всѣми силами стремится къ ихъ низверженію. Ну, а коль скоро составилось такое «тайное» сообщество противъ самодержавія, значитъ этимъ оправдано и существованіе прокурора и всѣхъ другихъ экстренныхъ мѣръ въ защиту «основныхъ законовъ». Просто, коротко и ясно. Но не напоминаетъ ли вамъ эта до крайности упрощенная формула обвиненія того обольстительнаго взгляда политиковъ охраны, по которому вся смута — дѣло злонамѣренной группы революціонеровъ, и стоитъ имъ взять въ плѣнъ террориста и самодержавіе спасено. Такъ шатко его существованіе.... Мнѣ лично вспоминается очень оригинальное замѣчаніе отъ одного жандармскаго вахмистра, которое я охотно подарю прокурору. «Чего вы добиваетесь, спросилъ онъ меня во время одного ареста, — конституціи? Напрасно: нашего царскаго дома хватитъ». Но мой обвинитель —
так называемых окраинах, и повсюду всеобщее недовольство, рост оппозиционной партии, открытые возмущения рабочего народа, готовые перейти в затяжную революцию во имя социализма и свободы и — на фоне всего этого — террористические акты... Что означают эти явления?
Это суд истории над вами. Это — волнение новой жизни, пробужденной долго накоплявшейся грозой, это — отходная самодержавию... И революционеру наших дней не нужно быть утопистом-политиком для того, чтобы идеал своих мечтаний сводить с небес на землю. Он суммирует, приводит к одному знаменателю и облекает в плоть лишь то, что есть готового в настроениях жизни и, бросая в ответ на вызов к бою свою ненависть, может смело крикнуть насилию: я обвиняю.
Но мне ставится в вину нечто большее. Меня обвиняют в том, в чем повинна вся Россия: меня обвиняют в принадлежности к тайному сообществу, поставившему себе целью насильственное ниспровержение образа правления в России, установленного основными законами. Другими словами — насильственное ниспровержение самодержавия действиями одного тайного сообщества. Не отрицая своей принадлежности к Боевой Организации Партии Соц.-Рев.‚ такое обвинение я считаю лишенным всякого здравого смысла.
Прежде всего в первой части вышеприведенной формулы обвинения нет реальной правды. Тут обвинитель обнаружил полное отсутствие понимания действительности или намеренно извратил образ моей партии. Точно вся Россия — это счастливейшая Аркадия, в которой все живут в мире и согласии, условия общежития идеальны: нет ни классовых антагонизмов, ни правительственного гнета, все довольны существующими порядками, установленными основными законами, и только — изволите видеть — злокозненное сообщество, именуемое Партией Соц-Рев. всеми силами стремится к их низвержению. Ну, а коль скоро составилось такое «тайное» сообщество против самодержавия, значит этим оправдано и существование прокурора и всех других экстренных мер в защиту «основных законов». Просто, коротко и ясно. Но не напоминает ли вам эта до крайности упрощенная формула обвинения того обольстительного взгляда политиков охраны, по которому вся смута — дело злонамеренной группы революционеров, и стоит им взять в плен террориста и самодержавие спасено. Так шатко его существование.... Мне лично вспоминается очень оригинальное замечание от одного жандармского вахмистра, которое я охотно подарю прокурору. «Чего вы добиваетесь, спросил он меня во время одного ареста, — конституции? Напрасно: нашего царского дома хватит». Но мой обвинитель —
