собственное срамное поведеніе, ставить себя къ позорному столбу, на судъ и смѣхъ всего общества.
Зная испорченность современныхъ нравовъ, которой — увы! — весьма причастны и люди «порядочные» вообще, и люди семейные, а равно и люди «съ виднымъ общественнымъ положеніемъ» въ частности, слѣдуетъ думать, что множество кражъ въ этомъ жанрѣ навсегда остались, по указанной причинѣ, неприведенными въ извѣстность и вполнѣ безнаказанными. Объ этомъ заявлено было и на судѣ, отчасти въ свидѣтельскихъ показаніяхъ «свѣдущихъ людей», не разъ удостовѣрявшихъ, какъ выразился одинъ изъ нихъ, что «обокраденные гости чаще всего стыдятся заявлять полиціи о происшедшемъ съ ними и оставляютъ дѣло такъ»… Нѣкоторые только изъ этихъ стыдливыхъ жертвъ, вовлеченныхъ въ бѣду собственной грѣховностью, не доводя дѣла до огласки, но и не желая помириться съ произведеннымъ надъ ними ограбленіемъ, обращаются въ секретную полицію, представителямъ которой, — какъ показали двое изъ нихъ на судѣ, — приводилось «производить розыски по многимъ такого рода кражамъ» въ различныхъ спеціальныхъ по этой части притонахъ, а въ какой степени успѣшно — невѣдомо.
Вслѣдствіе этихъ-то деликатныхъ условій и причинъ, такъ дальновидно предусмотрѣнныхъ и съ такой ловкостью утилизированныхъ артистами описываемой воровской группы, практика ихъ одно время въ Петербургѣ чрезвычайно расширилась, дошла до крайне наглыхъ формъ и сдѣлалась даже, какъ-бы, одной изъ «злобъ дня» въ инвентарѣ общественныхъ интересовъ. Многія изъ «дѣяній» этого сорта стали выплывать наружу, возникъ цѣлый рядъ скандалезнѣйшихъ процессовъ, такъ какъ, по мѣрѣ увеличенія числа потерпѣвшихъ, среди нихъ естественно должны были найтись люди, которые, пренебрегая малодушнымъ стыдомъ, мужественно рѣшались, «по долгу гражданина» и въ желаніи «помочь государству въ борьбѣ съ преступленіями», — какъ велерѣчиво выразился одинъ изъ нихъ, присяжный повѣренный по профессіи, — возбуждать формальное преслѣдованіе воровъ и доводить дѣло до суда и свѣдѣнія общества. «Долгъ гражданина» — самъ по себѣ; но кромѣ того, эти самоотверженные герои очень ужь безжалостно, на крупныя суммы были обираемы, чтобы пребыть въ стыдливомъ молчаніи и не возопіять всенародно къ правосудію!
собственное срамное поведение, ставить себя к позорному столбу, на суд и смех всего общества.
Зная испорченность современных нравов, которой — увы! — весьма причастны и люди «порядочные» вообще, и люди семейные, а равно и люди «с видным общественным положением» в частности, следует думать, что множество краж в этом жанре навсегда остались, по указанной причине, не приведенными в известность и вполне безнаказанными. Об этом заявлено было и на суде, отчасти в свидетельских показаниях «сведущих людей», не раз удостоверявших, как выразился один из них, что «обокраденные гости чаще всего стыдятся заявлять полиции о происшедшем с ними и оставляют дело так»… Некоторые только из этих стыдливых жертв, вовлеченных в беду собственной греховностью, не доводя дела до огласки, но и не желая помириться с произведенным над ними ограблением, обращаются в секретную полицию, представителям которой, — как показали двое из них на суде, — приводилось «производить розыски по многим такого рода кражам» в различных специальных по этой части притонах, а в какой степени успешно — неведомо.
Вследствие этих-то деликатных условий и причин, так дальновидно предусмотренных и с такой ловкостью утилизированных артистами описываемой воровской группы, практика их одно время в Петербурге чрезвычайно расширилась, дошла до крайне наглых форм и сделалась даже, как бы, одной из «злоб дня» в инвентаре общественных интересов. Многие из «деяний» этого сорта стали выплывать наружу, возник целый ряд скандалезнейших процессов, так как, по мере увеличения числа потерпевших, среди них естественно должны были найтись люди, которые, пренебрегая малодушным стыдом, мужественно решались, «по долгу гражданина» и в желании «помочь государству в борьбе с преступлениями», — как велеречиво выразился один из них, присяжный поверенный по профессии, — возбуждать формальное преследование воров и доводить дело до суда и сведения общества. «Долг гражданина» — сам по себе; но кроме того, эти самоотверженные герои очень уж безжалостно, на крупные суммы были обираемы, чтобы пребыть в стыдливом молчании и не возопиять всенародно к правосудию!
