руки Скобелева, на него ложилась вся ответственность, и от его такта, находчивости и смелости зависел благополучный и достойный исход судьбы горсти русских людей.
VI.
Отъезд хана был назначен на 22-е июля. Но еще накануне вечером все находившиеся при миссии джигиты хана ушли, обобрав многое из ее имущества. Точно также из личной охраны хана, считавшейся в четыре тысячи человек, ушло больше половины, увлекая с собой и второго сына хана, Мухамед-Амина. Все это не предвещало ничего хорошего. Между тем в Коканде проживало много русских торговых людей и, озабочиваясь их судьбой, Скобелев предложил желающим выехать вместе с миссией. Девять человек с прислугой воспользовались, этим предложением. Затруднение для выезда представлялось, однако, в добытии арб под имущество; вместо нужных семи подвод, их добыли только три, и перегруженные лошади едва двигались.
В день выступления хана один отряд мятежников под командой Абдурахмана подступал уже к столице…
Из дома, где жила русская миссия можно было спокойно и незаметно выйти через ближайшие ворота, минуя центральную часть города. Но, конечно, Скобелев не захотел воспользоваться этой возможностью и решил идти открыто к дворцовой площади, на соединение с ханом. Пришлось проходить по многим улицам и базарам, переполненным народом, который стоял шпалерами, вооруженный батогами, палками и с каменьями в руках. Навстречу миссии шло войско хана — кавалерия и пехота, направлявшиеся на позицию за черту города, куда уже была выслана артиллерия.
Узкие улицы и скопление народа сильно затрудняли движение. Идя шаг за шагом, послы могли наблюдать злобное выражение лиц. Один юз-баши, из войска хана, проходя мимо русского конвоя, сказал, ехидно улыбаясь: «Проходите, проходите; мы потом со всех вас снимем головы». Как успокоительно было слышать такие обещания от одного из начальников, который предназначался для охраны хана и его почетных гостей!.. Правда, они могли сделать это теперь же с горстью русских людей; однако страх перед Россией был таков, что многотысячная толпа, сильно возбужденная, не осмеливалась открыто напасть на три десятка русских, зная, какое возмездие получит за это вся страна. Тем не менее были попытки вызвать инциденты; так, один кокандец ударил хлыстом казака. Скобелеву, сделавшему вид, что он этого не заметил, стоило большого усилия удержать уральца, готового пустить в ход обнаженную уже
