стали средоточіемъ не только иностранныхъ модъ, повадокъ и космополитическихъ кушаній (надъ чѣмъ смѣется авторъ олигархической Политіи), но также религіозныхъ ученій, притекавшихъ съ Востока, изъ Египта и варварскихъ странъ Европы. Весьма возможно, что среди занесенныхъ обрядовъ и богословскихъ теорій появилось теченіе пуританское, враждебное культу иконъ, тѣмъ болѣе, что въ семитскомъ мірѣ оно какъ разъ получило къ этому времени значительную силу. Это теченіе могло придтись очень по вкусу сократовскому кружку, хотя разные характеры по различному реагировали: серьезный Сократъ сталъ учить о великомъ Эросѣ, проникающемъ міровую жизнь25, о взаимномъ тяготѣніи элементовъ силой вселенской любви; разгульный, фривольный Алкивіадъ доставлялъ себѣ удовольствіе пародіями на грубоватыя, наивныя старинныя мистеріи.
Какое мѣсто занимаетъ въ дѣлѣ гермоконидовъ и пародированіи мистерій политическій элементъ? Со временъ Діопейѳа въ Аѳинахъ такъ повелось, что нарушитель традиціонной религіи непремѣнно долженъ былъ подпасть обвиненію въ политической неблагонадежности. Въ тревожный моментъ отправки сицилійской экспедиціи партіи не могли не воспользоваться такимъ удобнымъ случаемъ для обвиненія своихъ противниковъ. Если вѣрно, что уродованіе гермъ было симуляціей, то провокаторы, повидимому, исходили изъ среды олигархическихъ клубовъ и цѣлью ихъ было создать панику въ народной массѣ. Одинъ изъ арестованныхъ по дѣлу гермокопидовъ, выдающійся судебный ораторъ Андокидъ, признался, что гетерія, къ которой онъ принадлежалъ, виновна въ злонамѣренномъ оскорбленіи святыни. Въ свою очередь и демагоги, среди которыхъ въ то время выдавались Писандръ и Андроклъ, старались овладѣть положеніемъ и запутать своихъ враговъ, т.‑е. олигархическіе клубы и Алкивіада. Когда было названо имя Алкивіада, онъ потребовалъ немедленнаго разслѣдованія и суда до своего отъѣзда въ экспедицію. Но противники опасались его популярности и непосредственнаго обаянія его личности среди массы; они добились отсрочки процесса, и флотъ отправился въ далекій путь. Процессъ гермокопидовъ, со своими колоссальными доносами, нервными, рѣзкими поворотами настроеній, знаменуетъ вообще упадокъ политическаго сознанія въ Аѳинахъ. Демагоги ополчаются противъ политической комедіи за ея оппозицію и критику. Въ томъ же или слѣдующемъ году проходитъ въ народномъ собраніи предложеніе демократа Сиракозія, запретившее личныя нападки и политическія пародіи на сценѣ. Запретъ уничтожилъ въ сущности политическую комедію въ Аѳинахъ послѣ недолгаго періода ея процвѣтанія, а вмѣстѣ съ нею, можно сказать, окончила свои дни свобода слова, столь прославленная Геродотомъ ίσηγορία.
Измѣна Алкивіада. Аѳинскій флотъ безпрепятственно доѣхалъ до Сициліи и засталъ полную неорганизованность тамошнихъ грековъ. Въ Сиракузахъ, правда, вождь олигархической партіи Гермократъ настаивалъ на энергичной оборонѣ и даже предлагалъ предупредить появленіе аѳинской эскадры встрѣчнымъ нападеніемъ на морѣ. Но его предложенія не встрѣтили сочувствія. Сиракузяне не успѣли выстроить военные корабли, и даже оставили незащищенной гавань. Города, враждебные Аѳинамъ, не позаботились объ устройствѣ союза и организаціи взаимной помощи. Мнѣнія трехъ аѳинскихъ стратеговъ раздѣлились. Никій думалъ ограничиться исполненіемъ офиціальнаго порученія, только помочь Эгестѣ и Леонтинамъ: Ламахъ настаивалъ на немедленной атакѣ противъ Сиракузъ; восторжествовало среднее мнѣніе Алкивіада, который предложилъ утвердиться въ дружественныхъ городахъ, постараться сначала изолировать Сиракузы и Селинунтъ и лишь послѣ этихъ предварительныхъ мѣръ приниматься за рѣшительныя военныя операціи.
Когда аѳинскій флотъ вошелъ на стоянку въ гавань Катаны, изъ Аѳинъ прибылъ государственный корабль Саламинія съ приказомъ арестовать Алкивіада: въ отсутствіе его противники добились цѣли и доказали его виновность. Алкивіадъ не рѣшился оказать сопротивленіе и не подумалъ апеллировать къ воинству; аѳинскіе гоплиты и моряки не поддержали бы такой попытки тиранническаго возмущенія противъ демократіи. Но на дорогѣ Алкивіадъ бѣжалъ въ Пелопоннесъ; тотчасъ же онъ былъ приглашенъ въ Спарту, гдѣ легко поняли, какую цѣнную силу можно пріобрѣсти въ этомъ геніальномъ измѣнникѣ. Алкивіадъ сошелся съ партіей войны, особенно съ царемъ Агисомъ.
Измѣну Алкивіада принято разсматривать, какъ рѣзкій примѣръ разрушительнаго дѣйствія новой морали софистовъ, безпредѣльнаго критицизма ихъ школъ и въ особенности, какъ ужасающій результатъ индивидуалистической теоріи, объявлявшей право сильнаго верховнымъ закономъ. Разсуждая такъ, новѣйшіе европейскіе ученые въ сущности повторяютъ построеніе Платона. Философъ греческой реакціи, разсорившись со своими учителями, софистами, далъ драматическую картину аѳинской республики, допустившей разнузданную свободу интересовъ, разъѣдаемой ученіями лжефилософовъ и неспособной сдержать вырастающаго въ ею нѣдрахъ будущаго тиранна. Демократія, организація слабыхъ, старается заглушить естественное право искуственно придуманнымъ закономъ; съ этой цѣлью она хитро обставляетъ общественное воспитаніе. Тѣхъ, кто отъ природы обладаетъ сильнымъ умомъ и волей, стараются, какъ молодыхъ львовъ, дисциплинировать съ юности, пока натура еще гибка и податлива, обмануть всякими фикціями и вос-
