на перемѣну настроенія въ Аѳинахъ послѣ крушенія морского союза въ 355 году, на крайнее нерасположеніе аѳинянъ къ войнѣ, на неповоротливость государственнаго механизма Аѳинъ; онъ надѣялся добиться своего, не вызвавъ войны съ ними.
Казалось, онъ не ошибался. Цѣлый годъ прошелъ въ войнѣ Македоніи съ ѳракійскимъ царствомъ Одрисовъ, лежавшимъ по обѣ стороны Балканъ, а въ Греціи никто не тронулся; страннымъ образомъ независимые греки не нашли возможнымъ прислать ѳракійцамъ на помощь своихъ инструкторовъ, хотя столько греческихъ кондотьеровъ уходило во всѣ страны, прилегавшія къ Средиземному морю. Но расчеты Филиппа сорвались, благодаря дерзкой самостоятельности второстепеннаго аѳинскаго командира Діопейѳа, посланнаго съ клерухами занять важный для Аѳинъ Херсонесъ. Аѳиняне не дали Діопейѳу ни копейки денегъ, а онъ встрѣтилъ препятствія при водвореніи отправленныхъ съ нимъ колонистовъ; между прочимъ ему мѣшалъ городъ Кардія, которому Филиппъ помогъ присылкой военнаго отряда. Діопейѳъ нанялъ на свой страхъ солдатъ и для вознагражденія ихъ сначала сталъ собирать «добровольную» дань съ торговыхъ кораблей, проходившихъ проливами, а потомъ пограбилъ владѣнія Филиппа у Пропонтиды. Македонскій царь прислалъ въ Аѳины жалобу по поводу такого нарушенія мира, и требовалъ въ угрожающемъ тонѣ удовлетворенія. Македонская партія, желая во что бы то ни стало избѣгнуть войны, поспѣшила пойти ему навстрѣчу и заявила о необходимости отозванія Діопейѳа и наказанія его. Демосѳену удалось повернуть дѣло въ другое русло; тутъ обнаружились результаты его предшествующей агитаціи. Двѣ изъ сохранившихся рѣчей этого времени, «о херсонесскихъ дѣлахъ» и третья филиппика, отражаютъ настроеніе аѳинскаго общества наканунѣ паденія независимости и ярко рисуютъ манеру послѣдняго аѳинскаго демагога.
Демосѳенъ постоянно вспоминаетъ объ энергіи старыхъ Аѳинъ и на этомъ фонѣ подвергаетъ рѣзкой критикѣ непонятное растерянное поведеніе современныхъ аѳинянъ. Что это за способъ обереганія проливовъ, съ которыми, однако, связана жизнь Аѳинъ? У Филиппа всюду постоянныя войска, онъ можетъ въ любое время незамѣтно начать нападеніе, гдѣ захочетъ, мы же вмѣшиваемся только, когда налицо кричащее нарушеніе, а для того, чтобы собраться въ походъ, нужны долгія приготовленія; врагъ все это видитъ и успѣваетъ принять мѣры, такъ что мы всегда опаздываемъ. Необходимо, чтобы и аѳиняне въ угрожамыхъ мѣстахъ держали постоянно вооруженныя силы. Затѣмъ, гдѣ у народа послѣдовательность? «Мы не хотимъ ни платить налоговъ, ни лично нести военную службу, а въ то же время не отказываемся отъ полученія государственныхъ выдачъ (ѳеориковъ), мы не даемъ Діопейѳу нужныхъ средствъ и осуждаемъ, когда онъ ихъ добываетъ самъ, мы ко всему придираемся, все спрашиваемъ, откуда онъ добылъ, да что онъ собирается еще дѣлать и т. п.; при такомъ настроеніи мы не хотимъ сами входить въ дѣла, на словахъ мы одобряемъ тѣхъ, кто говоритъ о поддержаніи достоинства державы, а на дѣлѣ присоединяемся къ ихъ противникамъ»14.
Рѣзкія нападенія на демосъ у Демосѳена чередуются съ попытками воодушевить аѳинянъ къ великому дѣлу, борьбы за свое и за общегреческое дѣло, и тутъ онъ готовъ льстить самолюбію народа. По его словамъ, все, что въ Греціи осталось независимаго, съ трепетомъ сердца взираетъ на Аѳины. Филиппъ ненавидитъ эту общину и болѣе всего ея свободное устройство. Онъ знаетъ хорошо, что, если ему удалось всюду въ другихъ мѣстахъ достигнуть господства, его могущество все же непрочно, пока Аѳины остаются свободной общиной; вѣдь если съ нимъ приключится неудача, какъ это всегда возможно въ человѣческомъ мірѣ, всѣ, кого онъ сейчасъ подчинилъ, кинутся подъ защиту Аѳинъ въ надеждѣ найти въ нихъ помощь возстановленію свободы15. Съ горечью признается Демосѳенъ, что прежнее свободолюбіе грековъ почти исчезло; все, что было дорого независимому гордому гражданству, теперь «распродано на рынкѣ». Греція при смерти больна, она растлѣвается мелкой завистью, взаимнымъ злорадствомъ. Поразительно, что прежде находили нестерпимымъ подчиняться Аѳинамъ или Спартѣ, хотя это были истые сыны Эллады. Теперь же никто и не думаетъ возмущаться господствомъ Филиппа, между тѣмъ какъ онъ даже не грекъ, а варваръ худшаго сорта, негодный македонянинъ16. Демосѳенъ напоминаетъ, что еще не поздно очнуться. «Пока корабль въ цѣлости, всѣ отъ мала до велика, и матросы, и кормчіе, и остальной экипажъ, должны ревностно исполнять свое дѣло и зорко глядѣть, чтобы отъ чьей-либо небрежности или злой воли не опрокинулось судно; когда же волны начнутъ заливать борта, всѣ усилія напрасны. Мы, аѳиняне, еще цѣлы, въ обладаніи крупнѣйшаго города, богатыхъ средствъ, мы пользуемся наилучшей славой»17. Демосѳенъ настаиваетъ на устройствѣ союза независимыхъ общинъ. Не слѣдуетъ дожидаться, пока Филиппъ приведетъ войска въ Грецію; у него много силъ, въ открытомъ полѣ онъ безусловно одолѣетъ. Надо нападать на слабыя мѣста обширнаго фронта его владѣній; надо воспользоваться загорѣвшимися у Геллеспонта спорами и послать туда подкрѣпленія.
Третья филиппика — послѣдняя большая политическая рѣчь, сохранившаяся потомству. Болѣе позднія рѣчи Демосѳена, дошедшія до насъ, относятся къ частнымъ процессамъ или касаются вопросовъ второсте-
