Гортинское гражданское и уголовное законодательство отличается вполнѣ свѣтскимъ характеромъ. Въ немъ имѣются лишь слабые остатки религіознаго права. Напр., законъ грозитъ поработителю свободнорожденнаго ребенка и чиновнику, который запротоколируетъ это овладѣніе личностью, проклятіемъ, «чтобы земля не приносила ему плодовъ». Вообще же всѣ наказанія матеріальнаго характера, въ судебномъ процессѣ нѣтъ никакой магіи, въ законѣ не упоминается ни о какихъ приношеніяхъ и доляхъ божества, ни о какихъ священныхъ имуществахъ: при усыновленіи пріемный отецъ доставляетъ жертвенное животное и мѣру вина лишь своей гетеріи, т.‑е. своему цеху или братству.
Гортинскій законъ нѣсколько хаотиченъ и безпорядоченъ, но въ его началѣ стоитъ важное принципіальное рѣшеніе: запрещается самоуправство, самовольный захватъ людей, обращеніе свободныхъ въ рабовъ. Всѣ эти акты должны проходить передъ судомъ; въ случаѣ уклоненія отъ суда судья долженъ слѣдить за возстановленіемъ права, опредѣлитъ для этого сроки и взыскать штрафы за нарушенія. Есть еще другое принципіальное постановленіе въ законѣ, опредѣляющее обязанности и права судей. «Но всѣхъ случаяхъ, гдѣ судья рѣшаетъ на основаніи показаній свидѣтелей или оправдательныхъ присягъ (произносимыхъ тяжущимися или обвиняемыми), онъ рѣшаетъ согласно закону, въ другихъ случаяхъ подъ своей присягой онъ судитъ на основаніи данныхъ процесса». Выраженіе «подъ своей присягой» (ὀμνύντα) можетъ бытъ вполнѣ передано нашимъ «по своему убѣжденію». Комментаторы Гортинскаго закона справедливо находятъ, что здѣсь старинное греческое право показало себя съ самой блестящей стороны: оно ясно выразило великое правило, что судья долженъ рѣшать дѣла не формальнымъ путемъ, а самостоятельно взвѣшивая всѣ выясняющіяся передъ нимъ данныя. Судьѣ поставлено также требованіе, не затягивать дѣлъ, а приступать къ ихъ разсмотрѣнію немедленно, или, въ нѣкоторыхъ случаяхъ, по прошествіи очень короткаго, точно опредѣленнаго срока.
Тѣ же первые параграфы любопытны еще въ иномъ отношеніи. Горожане для расширенія своихъ промысловъ жадно ищутъ рабочихъ-невольниковъ. Вполнѣ свободно могутъ они забирать осужденныхъ преступниковъ и должниковъ, за несостоятельность попавшихъ въ кабалу. Но, видимо, этого элемента хозяевамъ мало, и они устраиваютъ облавы на рабочихъ, перебиваютъ чужихъ рабовъ, забираютъ свободныхъ людей, дерзко объявляя ихъ своими рабами, такъ что нужны свидѣтели и большая настойчивость со стороны судьи, чтобы въ такихъ случаяхъ возстановить правду. Промышленное общество въ этомъ отношеніи усвоило себѣ военное право; недаромъ, осужденный называется въ кодексѣ «побѣжденнымъ» (νενικαμίνος)[1]. Большая часть параграфовъ кодекса занята вопросами о переходѣ имущества по наслѣдству или при раздѣлахъ родственниковъ, или при разводѣ супруговъ. Раздѣлы и разводы, это — явленія, въ одно и то же время и очень частыя, обыденныя, и очень волнующія, безпокоящія общество. Для развода нѣтъ никакихъ препятствій; въ связи съ нимъ возникаютъ только матеріальные вопросы о размежеваніи капитала, недвижимости и доходовъ. Видимо, коммерческій духъ, жажда наживы бурно вторглись въ эту среду, старая семья разваливается, выступаетъ на сцену очень нервная, требовательная личность. Мобилизація имуществъ громадна, и въ этомъ водоворотѣ каждый хочетъ выдѣлить свою отчетною долю; никто не желаетъ слышать о совмѣстномъ общемъ владѣніи. Промышленный индивидуализмъ, между прочимъ, создалъ очень самостоятельное правовое положеніе женщины. Замужняя женщина сохраняетъ право собственности на присвоенное ею имущество; хотя мужъ получаетъ управленіе и пользованіе этимъ имуществомъ, но не можетъ имъ распоряжаться, ни продавать, ни отдавать его въ залогъ, ни раздѣлить его между дѣтьми. Въ случаѣ развода женщинѣ обезпечена опять-таки хорошая доля имущества. Она можетъ даже получить половину дохода съ общаго имущества, своего и мужнина, рядомъ съ половиной того имущества, которое она сама заработала, буквально «выткала» во время своего замужества. Послѣднее условіе очень характерно: оно показываетъ, что горожане отвыкли отъ мысли о неподвижно лежащихъ цѣнностяхъ; они не представляютъ себѣ, чтобы приданое, принесенное въ началѣ замужества, было только проѣдено или изношено; нѣть, оно должно было пойти въ дѣло, въ промыселъ, принести прибыль. Въ общемъ кипѣніи промышленной жизни, въ быстромъ обмѣнѣ, во всеобщемъ стремленіи къ наживѣ женщины такъ же активны, какъ и мужчины.
Общинныя власти стараются вырѣзать себѣ хорошую долю изъ столкновенія матеріальныхъ интересовъ, изъ безконечныхъ тяжебъ и судебныхъ процедуръ: параграфы гортинскаго кодекса такъ и пестрятъ штрафами, которые полагаются за разныя правонарушенія. Можно себѣ представить, что этотъ доходъ придавалъ весьма солидный видъ городскимъ финансамъ.
Меркантильный, разсчетливый, безпокойный вѣкъ глядитъ на насъ съ этой большой гортинской надписи. Здѣсь живутъ спѣшно, старыя связи большею частью разорваны, родственники относятся другъ къ другу холодно и безпощадно. Но, какъ всюду и всегда въ Греціи, рядомъ съ явленіями крайне передовой жизни держится полудикая старина. Напр., гортинскій кодексъ узаконяетъ въ извѣстныхъ случаяхъ
- ↑ Гортинскій судебникъ изд. Kohler Zierbarth II, 1 p. 4.
