житочнаго гражданства на основѣ общаго равноправія. Вполнѣ понятно поэтому, что въ глазахъ аѳинянъ эпохи Пелопоннесской войны конституція Клисѳена казалась консервативной. Еще позже, въ IV вѣкѣ, въ аѳинскомъ обществѣ дѣло Клисѳена слилось съ Солоновымъ: уже не умѣли указать различія между Клисѳеномъ и его предшественникомъ Солономъ; оба они казались авторами патріархальной демократіи, руководимой высококонсервативнымъ Ареопагомъ.
Объединенная Аттика и другія общины Греціи. Могущество организованной даровитыми тираннами Аттики ярко сказалось въ событіяхъ конца VI вѣка; образованіе большой аѳинской республики сильно почувствовали всѣ общины Греціи, но болѣе другихъ Спарта. Только что включила она въ пелопоннесскій союзъ Мегару и обезпечила себѣ выходъ черезъ Истмъ въ среднюю Грецію, какъ по другую сторону перешейка сложилась воинственная община, съ большимъ сухопутнымъ ополченіемъ, всегда способная загородить пути изъ Пелопоннеса. Ослабленіе въ Аттикѣ аристократіи не давало возможности спартанскимъ политикамъ опереться на родственные имъ элементы въ Аѳинахъ, и, слѣд., о сближеніи обѣихъ общинъ, о включеніи Аѳинъ въ пелопоннесскій союзъ не могло быть и рѣчи. Уже теперь, въ концѣ VI вѣка, у Спарты появился очень опасный соперникъ, который опредѣленно шелъ на завоеванія и принудительныя присоединенія.
Въ виду этого понятна и попытка спартанцевъ посадить опять въ Аѳинахъ изгнаннаго ими же Гиппія, т.‑е. разжечь междоусобія и ослабить соперника внутренними волненіями. Спартанцы вызвали Гиппія изъ его замка въ Сигеѣ, пригласили делегатовъ союзныхъ общинъ на конгрессъ и изложили здѣсь свое намѣреніе. Они встрѣтили возраженія коринѳянъ. Геродотъ влагаетъ въ уста коринѳскому делегату Созиклу рѣчь, необыкновенно торжественную. «Вотъ ужъ поистинѣ небо и земля помѣняются своими мѣстами, и люди станутъ жить въ морѣ, а рыбы заживутъ, какъ люди, если вы, лакедемоняне, начнете разрушать демократіи (ὶσοκρατίας) и вводить въ городахъ тиранновъ, а на свѣтѣ нѣтъ ничего болѣе несправедливаго и отвратительнаго, чѣмъ тираннія. Если вамъ вдругъ показалось, что очень полезно отдать общину въ управленіе тиранну, то введите прежде всего тираниію у себя самихъ, а потомъ ужъ и навязывайте ее другимъ. А то выходитъ, что сами вы не испытали тиранніи и принимаете у себя въ Спартѣ строжайшія мѣры противъ возможности ея появленія, а къ подобному же вопросу у союзниковъ относитесь совершенно равнодушно. Будь у васъ тотъ же опытъ, что у насъ, вы бы сумѣли выработать себѣ болѣе правильный взглядъ». Затѣмъ Созиклъ, т.‑е. его устами Геродотъ, подробно излагаетъ исторію коринѳскихъ тиранновъ Кипсела и Періандра, изображая ихъ мрачными и жестокими злодѣями. Въ заключеніе онъ заклинаетъ спартанцевъ всѣми эллинскими богами не вводить тиранніи ни въ одномъ городѣ[1].
Рѣчь Созикла, конечно, прежде всего любопытна для характеристики воззрѣній Геродота и его времени: такъ судили о тиранніи въ средѣ позднѣйшей демократіи, эмансипированной отъ патроновъ, и притомъ въ значительной мѣрѣ подъ вліяніемъ легенды, созданной аристократами. Но въ этой рѣчи есть и подлинные элементы. Въ свое время тиранны поддерживали другъ друга, и потому для аристократіи, правившей въ Коринѳѣ, была очень непріятна перспектива водворенія тиранна поблизости, въ Аѳинахъ. У аристократіи образовалась своего рода круговая порука, и измѣна Спарты общимъ интересамъ аристократическихъ городовъ угрожала всѣмъ серьезной опасностью. Такъ или иначе попытка Спарты расширить союзъ за предѣлы Истма встрѣтила противодѣйствіе въ средѣ самихъ союзниковъ. Возникавшая вражда между Спартой и Аѳинами была остановлена общей опасностью, надвигавшейся съ востока.
Исторія Спарты и Аѳинъ въ VI столѣтіи вращается еще вь условіяхъ кантональнаго быта, но уже подготовляетъ къ крупному размаху событій и къ большимъ организаціямъ V вѣка, гдѣ обѣ эти общины играютъ главную и подавляющую роль. Ни одинъ изъ городовъ, выдвинутыхъ торговлей и колонизаціей, не смогъ создать большое военно-политическое объединеніе; именно, благодаря выѣздамъ и экспедиціямъ, силы промышленныхъ общинъ разсѣивались и дробились вмѣсто того, чтобы сосредоточиваться. Наоборотъ, тѣ двѣ общины, которыя вначалѣ не приняли участія въ торговомъ и колоніальномъ движеніи, сплотились въ самыя значительныя политическія тѣла Греціи. Изъ нихъ Спарта такъ и осталась внѣ коммерческаго и морского распространенія; ея значеніе основывалось на руководительствѣ центральнаго крупнаго военнаго лагеря. Аѳины, напротивъ, стали потомъ сами во главѣ торговаго развитія греческаго міра, но уже послѣ того, какъ образовался большой союзъ сельскихъ и приморскихъ элементовъ Аттики, который далъ возможность не распылять силъ общины во внѣшнемъ расширеніи.
1 Плут. біогр. Ликург. 8. 2 Ѳук. V, 68. 3 Гер. I, 65. 4 Ѳук. I, 18. 5 Ѳук. I, 71. 6 Гер. I, 66—7; VI, 52—60. 7 (Псевдоксенофонтова) Аѳинск. полит. 1. 8 Ѳук. I, 6. 9 Ѳук. VII, 18. 10 Плут. Лик. 9. 11 Ксеноф. Лакед. пол. 4. 12 Ѳук. I, 87. 13 Гер. V, 111, 7—10. 14 Ѳук. VIII, 58. 15 Гер. III, 148. 16 Ѳук. I, 131. 17 Ѳук. V, 63. 18 Тамъ же 66. 19 Тамъ же 70—73. 20 Grundy Thukydides and his age 1909, p. 215. 21 Гер. V, 50. 22 Полибій IV, 73. 23 Аристотель Политика VI, 2. 24 Ѳук. V, 31. 25 Ѳук. I, 141.
- ↑ Гер. V, 91—93.
