Она тронула ключъ, выскочила зеленая пташка и залилась, вертя хвостомъ, подъ выведенными по золоту розами. Оба слушали молча. Когда крышка хлопнула, Хохловъ снова взялъ за руку гостью и нерѣшительно произнесъ:
— Благодарю васъ, но я попрошу васъ, покуда я здѣсь, чаще заходить ко мнѣ. Это меня будетъ радовать больше, чѣмъ заводной соловей. Вы такъ похожи…
— Какъ швейцарская игрушка на китайскую?
— Не смѣйтесь! мы будетъ говорить о вашей, о моей… о нашей любви… хорошо?
— Хорошо, — отвѣтила Марья Львовна и поцѣловала его въ лобъ. И больному было видно, что глаза у его гостьи вовсе не такіе смирные, какими показались сначала.
Она тронула ключ, выскочила зеленая пташка и залилась, вертя хвостом, под выведенными по золоту розами. Оба слушали молча. Когда крышка хлопнула, Хохлов снова взял за руку гостью и нерешительно произнес:
— Благодарю вас, но я попрошу вас, покуда я здесь, чаще заходить ко мне. Это меня будет радовать больше, чем заводной соловей. Вы так похожи…
— Как швейцарская игрушка на китайскую?
— Не смейтесь! мы будем говорить о вашей, о моей… о нашей любви… хорошо?
— Хорошо, — ответила Марья Львовна и поцеловала его в лоб. И больному было видно, что глаза у его гостьи вовсе не такие смирные, какими показались сначала.
