— Развѣ это былъ вашъ супругъ?
— Ну да. Онъ вчера пріѣхалъ изъ Рима. Вечеромъ испортился замокъ у него въ номерѣ, и, не найдя слесаря, онъ хотѣлъ пробраться ко мнѣ черезъ окно, такъ какъ мы живемъ въ одномъ и томъ же коридорѣ нижняго этажа.
— А я думалъ, что это — Брукъ.
— Брукъ? Зачѣмъ же онъ ко мнѣ полѣзетъ?
— Я не знаю.
— Послушайте: вѣдь и догадкамъ есть извѣстный предѣлъ! Притомъ Брукъ куда-то пропалъ, я думаю, не уѣхалъ ли онъ совсѣмъ. Странно, что поговоривъ съ мужемъ, онъ не подождалъ, чтобы тотъ заплатилъ ему мой долгъ въ десять тысячъ франковъ. Я хотѣла было скрыть отъ мужа этотъ долгъ, но пришлось открыться. И этотъ смѣшной Брукъ исчезаетъ какъ разъ тогда, когда его исканія могли увѣнчаться успѣхомъ!
— Г. Брукъ былъ только вашимъ кредиторомъ?
Г-жа Гарнье подумала и отвѣчала съ улыбкой;
— Ну, конечно. Онъ представитель торговаго дома. Я знаю, что въ дѣлахъ любви общественное положеніе ничего не значитъ, но Брукъ совсѣмъ не думалъ ни о какихъ романахъ, и потомъ, кажется, я не производила на него достаточнаго впечатлѣнія.
Помолчавъ, она добавила:
— Ну, не будемъ ссориться! Я вамъ все-таки очень благодарна, что вы меня избавили отъ Брука.
Опять усмѣшка прошла но ея губамъ, такъ что я до сихъ поръ не знаю, извѣстно ли было г-жѣ Гарнье, что я заплатилъ ея долгъ.
— Разве это был ваш супруг?
— Ну да. Он вчера приехал из Рима. Вечером испортился замок у него в номере, и, не найдя слесаря, он хотел пробраться ко мне через окно, так как мы живем в одном и том же коридоре нижнего этажа.
— А я думал, что это — Брук.
— Брук? Зачем же он ко мне полезет?
— Я не знаю.
— Послушайте: ведь и догадкам есть известный предел! Притом Брук куда-то пропал, я думаю, не уехал ли он совсем. Странно, что поговорив с мужем, он не подождал, чтобы тот заплатил ему мой долг в десять тысяч франков. Я хотела было скрыть от мужа этот долг, но пришлось открыться. И этот смешной Брук исчезает как раз тогда, когда его искания могли увенчаться успехом!
— Г. Брук был только вашим кредитором?
Г-жа Гарнье подумала и отвечала с улыбкой;
— Ну, конечно. Он представитель торгового дома. Я знаю, что в делах любви общественное положение ничего не значит, но Брук совсем не думал ни о каких романах, и потом, кажется, я не производила на него достаточного впечатления.
Помолчав, она добавила:
— Ну, не будем ссориться! Я вам всё-таки очень благодарна, что вы меня избавили от Брука.
Опять усмешка прошла но её губам, так что я до сих пор не знаю, известно ли было г же Гарнье, что я заплатил её долг.
