ихъ буквы, потому что онѣ были вырѣзаны съ нижней стороны доски. Лежа на спинѣ, Женичка рѣзалъ, а Женя смѣялась, боясь, что тотъ прорѣжетъ скамейку насквозь или схватитъ Женю за ноги.
— Здѣсь, здѣсь? — спрашивалъ Женичка, стуча ножикомъ въ скамейку по разнымъ мѣстамъ.
— Ты не посмѣешь этого сдѣлать, а я все равно не встану.
Ребята сверху могли писать сколько угодно глупостей, — „ихъ“, буквы будутъ сохранны!
Женя тоже подсунула голову, чтобы посмотрѣть, какъ вышелъ вензель, но молодой человѣкъ въ награду себѣ сталъ ее цѣловать, такъ что она отбивалась ногами и сдѣлала разсерженный видъ.
Это было, когда еще днемъ они могли видѣться. Ночью, при лунѣ, до рѣзьбы ли?
— Птицы въ лѣсу больше не поютъ давно; какое число у насъ?
— Не скажу.
— Почему? вотъ новости!
— Я тебя поцѣлую столько разъ, какое число!
— Тогда, пожалуй, выйдетъ семдесять шестое Августа!
— Вотъ увидишь! — и онъ поцѣловалъ ее пять разъ.
— Только-то?
— Пятое Августа.
— Ахъ такъ?
— Хочешь, будетъ сотое Сентября? я не собьюсь.
— Довольно глупостей, Женичка. Скоро придется уѣзжать! Не будетъ ни скамейки, ни луны, ни шара.
— Можно его взять съ собою.
— Что же, ты думаешь, что и въ городѣ въ немъ будетъ отражаться нашъ садъ? Ты вродѣ того господина, который привезъ изъ Карлсбада такой же шаръ
их буквы, потому что они были вырезаны с нижней стороны доски. Лежа на спине, Женичка резал, а Женя смеялась, боясь, что тот прорежет скамейку насквозь или схватит Женю за ноги.
— Здесь, здесь? — спрашивал Женичка, стуча ножиком в скамейку по разным местам.
— Ты не посмеешь этого сделать, а я всё равно не встану.
Ребята сверху могли писать сколько угодно глупостей, — „их“, буквы будут сохранны!
Женя тоже подсунула голову, чтобы посмотреть, как вышел вензель, но молодой человек в награду себе стал ее целовать, так что она отбивалась ногами и сделала рассерженный вид.
Это было, когда еще днем они могли видеться. Ночью, при луне, до резьбы ли?
— Птицы в лесу больше не поют давно; какое число у нас?
— Не скажу.
— Почему? вот новости!
— Я тебя поцелую столько раз, какое число!
— Тогда, пожалуй, выйдет семьдесят шестое Августа!
— Вот увидишь! — и он поцеловал ее пять раз.
— Только-то?
— Пятое Августа.
— Ах так?
— Хочешь, будет сотое Сентября? я не собьюсь.
— Довольно глупостей, Женичка. Скоро придется уезжать! Не будет ни скамейки, ни луны, ни шара.
— Можно его взять с собою.
— Что же, ты думаешь, что и в городе в нём будет отражаться наш сад? Ты вроде того господина, который привез из Карлсбада такой же шар
