что хотя курды совершенно не расположены поднимать оружіе за турокъ, хотя сочувствуютъ они намъ втайнѣ, — однако они не могутъ рѣшиться явно принять нашу сторону, потому что ихъ имущество и семейства находятся во власти турокъ. Но если Карсъ падетъ, — тогда, не страшась болѣе власти и силы турокъ, они не замедлятъ открыто выразить намъ свое сочувствіе. Въ такихъ видахъ и самъ Магметъ-бекъ, удалясь теперь съ бывшими при немъ курдами изъ турецкихъ войскъ, не решился прибыть въ нашъ отрядъ, а отправился къ своему семейству въ Мушъ. Впрочемъ, онъ высказалъ Джафаръ-агѣ готовность, при первомъ удобномъ случаѣ, перебраться съ своимъ семействомъ къ намъ. Изъ другихъ источниковъ узналъ я, что Магметъ-бекъ, находясь при Деве-бойнскихъ войскахъ, былъ сильно подозрѣваемъ въ доброжелательствѣ русскимъ и что это обстоятельство, бывъ причиною неблаговоленія къ нему Вели-паши, послужило, наконецъ, поводомъ къ отпуску его въ Мушъ. Изъ дальнѣйшихъ свѣдѣній о разбойнической шайкѣ, захватившей нашу почту, открывается, что она составлена была изъ разнаго сброда и что вь составѣ ея, сверхъ курдовъ-Гейдеранлы колѣна Халкъ-Гасни, находилось нѣсколько человѣкъ татаръ, въ разное время бѣжавшихъ въ Турцію изъ нашихъ мусульманскихъ провинцій и еще до настоящаго случая сдѣлавшихся извѣстными своимъ участіемъ во многихъ разбояхъ. Вожаками этой шайки были, говорятъ, не Батыръ-ага, какъ прежде сообщено было, но Чаушъ-эфенди — фанатикъ, бѣжавшій изъ Баязета въ Ванскій пашалыкъ при занятіи Баязета нашими войсками въ прошломъ году. Шайка эта имѣеть пребываніе въ Арчисѣ, Ванскаго пашалыка, откуда пускается на разбой въ наши предѣлы черезъ Алда-дагъ“.
