вой горы, что они почти все могутъ выразить различными положеніями и движеніями кистей рукъ или пальцевъ.
Основными чертами австралійскихъ языковъ Фридрихъ Мюллеръ считаетъ многосложное строеніе, въ которомъ начальные слоги бываютъ обыкновенно съ простыми согласными и конечныя съ гласною или плавною согласною. Сродство ихъ съ языками океанійцевъ требуетъ еще доказательствъ въ отдѣльныхъ отношеніяхъ. Звуки h, f, v, s, z, повидимому, у нихъ совершенно отсутствуютъ; въ образованіи формъ преобладаютъ суффиксы. Числительныя имѣютъ множественное, единственное и двойственное числа; изъ падежей Теплинъ въ южно-австралійскихъ существительныхъ изъ шести извѣстныхъ намъ, отличаетъ exativus и ergativus, а у мѣстоимѣній causativus. Удареніе падаетъ обыкновенно на предпослѣдній слогъ. Австраліецъ любитъ опущенія словъ. Сокращенія встрѣчаются такъ же, какъ и распространенія.
Что касается умственной цѣнности австралійскихъ языковъ, то въ нихъ богатство словъ, выражающихъ ощущенія, противополагается бѣдности словъ, выражающихъ понятія. Числительныхъ выше 3 или 5, по большей части, не существуетъ; всѣ высшія числа бываютъ составными. Цвѣтовыя обозначенія довольно скудны, но зато у нихъ много словъ для обозначенія степеней родства и возрастовъ. Изученіе австралійскихъ языковъ затрудняется равнодушіемъ самихъ туземцевъ. Небрежность, съ какою они выговариваютъ слова, сліяніе словъ и перестановка гласныхъ еще болѣе препятствуютъ точному воспроизведенію этихъ словъ. Новыя слова составляютея и чуждыя воспринимаются съ большой легкостью. Изъ этого легко понять всѣ трудности при опредѣленіи степени различія этихъ языковъ. Въ Австраліи существуетъ много діалектовъ, которые въ сущности во многомъ совпадаютъ между собою; значительныя различія бываютъ только кажущимися. Изъ множества синонимовъ одно племя часто употребляетъ одно, а другое — иное выраженіе, но оба племени вполнѣ понимаютъ другъ друга. Для каждой самой незначительной части человѣческаго тѣла у нихъ есть опредѣленное обозначеніе: вслѣдствіе того, могло случиться, что, когда путешественники спрашивали объ одномъ и томъ же членѣ, они слышали различныя наименованія его. Число языковъ или нарѣчій въ Австраліи можно опредѣлить только приблизительно. На югѣ Грэй и Блеекъ насчитываютъ семь языковъ, которые, въ свою очередь, распадаются на множество діалектовъ, такъ какъ каждое бродячее племя говоритъ своимъ. Нѣкоторые языки имѣютъ болѣе широкое распространеніе: на одномъ изъ нихъ говорятъ отъ бухты Мортонъ до рѣки Хауксбёри, на другомъ, — отъ пролива Короля Георга до бухты Акулъ и до рѣки Гасконь, и даже еще далѣе внутри материка. Тотъ же языкъ, съ діалектическими измѣненіями, встрѣчается близъ Аделаиды; туземцы Мёррея и Муррумбиджи понимали туземцевъ пролива Короля Георга, такое же сродство корней замѣчается въ языкахъ Гёнтера и Маккари. Языки сѣвернаго берега также многочисленны: у мыса Іоркъ находятъ пять языковъ, болѣе или менѣе близко стоящихъ другъ къ другу, а на полуостровѣ Кобургъ — четыре. Внутри материка, по Кемпе, языки родственные другъ съ другомъ между 23 и 28° ю. ш. и 132 и 134° в. д., а, быть можетъ, и далѣе этихъ предѣловъ, т. е. на пространствѣ болѣе 2000 нѣмецкихъ кв. миль.
Приводимое ниже перечисленіе названій частей человѣческаго тѣла показываетъ, насколько южные, юго-западные и восточные австралійскіе языки сходны между собою. Языки внутренней Аветраліи, занимающіе промежуточное мѣсто, относятся другъ къ другу такъ же, какъ и эти послѣдніе. Такимъ образомъ, устанавливается широко распространенное сходство. При этомъ, для сѣверныхъ австралійскихъ языковъ сохраняется возможность
