Председатель. — Но все-таки теперь вы припоминаете, что пять министров стояли за созыв думы в срок?
Голицын. — Но говорили, что при теперешних обстоятельствах созвать нельзя, потому что она пройти благополучно не может.
Председатель. — Они стояли на точке зрения необходимости устранения этих обстоятельств, предполагая обстоятельства устранить, а думу собрать все-таки не 14-го?
Голицын. — Этого категорически не высказывали прямо, но все это понимали. Не было высказано потому, что тут сидели лица, против которых это должно было быть высказано.
Председатель. — Чем мотивировал Протопопов свое мнение а необходимости отсрочки?
Голицын. — Не помню. Вообще он был против думы. Я был за сохранение. Он высказывал, что эта дума будет распущена и, если следующая будет нехороша, то опять можно распустить, затем опять, т.-е. другими словами, жить без думы.
Председатель. — Значит, он стоял не только за отсрочку созыва думы, но и за роспуск и назначение новой?
Голицын. — Безусловно за роспуск.
Председатель. — Как он относился к вопросу о том, что выборы в стране будут произведены в момент величайшей в мире войны?
Голицын. — Я должен это говорить, хотя мне тяжело немножко выдавать.
Председатель. — Мы переживаем исключительное время. Перед вами совершенно исключительная Комиссия, так что эти маленькие вопросы, которые вы поднимаете, вопросы отношения к вашим бывшим товарищам по кабинету — выдавать или нет, должны отступить на задний план перед вопросами о том, что вы занимали пост министра в исторический момент. Вы сами имели некоторые тяжелые переживания, совершенно исключительного свойства; исторические задачи, которые стоят перед Россией, которым вы можете служить своим правдивым показанием, по-моему, они диктуют вам ответ.
Голицын. — Я скажу, что мысль Протопопова сводилась к тому, чтобы жить без думы. Когда я на это возражал и говорил, что «если бы был теперь роспуск, что же вы думаете, что новый состав будет лучший, чем бывший? Нет, он в десять раз будет хуже. Затем, выборы были бы даже незаконными, так как большинство выборщиков не находятся на месте и не могли бы принять участия». Он говорит: «Да, я уверен, что состав думы был бы еще хуже этого. Япония одиннадцать раз распускала парламент, и мы распустим». Вот был его взгляд на государственную думу. Но я думаю, он сам вам повторит то же самое.
Председатель. — Значит, князь, позвольте вас понять таким образом, — я возвращаюсь несколько назад, — что к переменам
