Протопопов. — Г. председатель. Вот в этом-то и беда. Я человек в этом отношении согрешивший. Я, будучи нетвердого характера, сильно поддавался той обстановке, которая вокруг меня сложилась. Я поддался ей и стал смотреть не с того угла, с которого следовало, хотя у меня в характере есть и другое: с общим громадным полевением я сам правею.
Председатель. — Простите меня, это частность, интимное свойство вашего характера. Нам интересны ваши действия, как министра внутренних дел.
Протопопов. — Так точно. Я на это скажу, что, в сущности, министр внутренних дел не должен делать политики. В обыкновенное время.
Председатель. — Но вы делали политику?
Протопопов. — Мало, г. председатель.
Председатель. — Вы, значит, не знакомы с содержанием этой записки?
Протопопов. — Очень вероятно, что читал, а может быть не читал (рассматривает записку). Помню, помню, читал. Да, тут целая программа.
Председатель. — Вы знаете, чья это записка?
Протопопов. — Римского-Корсакова, — тут написано.
Председатель. — Он препроводил вам эту записку при письме 15-го января.
Протопопов (просматривает записку). — Да, я помню эту записку.
Председатель. — Г. секретарь, будьте добры записать. Так вот, видите ли, одним из пунктов этой записки, программы этих людей, которые к вам приходили, был пересмотр основных законов в части, касающейся установления государственной думы, ее прав, обязанностей и проч. Значит, как программу, эта группа лиц ставила государственный переворот. Не правда ли? Потому, что пересмотр основных законов в части, касающейся установления государственной думы, примыкает у нас, как вы знаете, к тому кругу идей, который говорит или об уничтожении думы или о создании законосовещательной думы. Что же сделал министр внутренних дел, когда он 15-го января 1917 года осведомился из письма к «глубокоуважаемому Александру Дмитриевичу» о существовании такого кружка, который, как программу, ставит такие вещи?
Протопопов. — Особого внимания на это не обратил.
Председатель. — И продолжали сношения с этими людьми?
Протопопов. — Г. председатель, ведь это — утопия.
Председатель. — Это то, что здесь написано.
Протопопов. — Можно желать сделать я не знаю что; но провести в жизнь это немыслимо.
