Герасимов. — Столько я вынес неприятностей, тяжело было…
Иванов. — По службе неприятности?
Герасимов. — Когда я ушел со службы, я совершенно изменился, увидел, что, служа тому строю, я совершил преступление, я видел, что там делается, как зритель, со стороны и мне стыдно, что я там служил, а в последнее время, простите, я сам чуть ли не революционером стал.
Щеголев. — Скажите, когда было ваше последнее свидание с Азефом?
Герасимов. — Когда он бежал из суда.
Щеголев. – А после этого вы были с ним в переписке?
Герасимов. — Ему Столыпин обещал деньги. Я не помню, какую сумму пообещали, но не дали. Потом я ему послал, кажется, тысячу или две. Это была последняя посылка денег. Я ему написал, что это все деньги, больше не дадут. Это уже когда я был генералом для поручений.
Щеголев. — А потом не получали писем от него?
Герасимов. — Я с ним не виделся и не знал, где он.
Щеголев. — А из Франкфурта-на-Майне он вам ничего не писал?
Герасимов. — Ничего.
Председатель. — Когда вы были на свободе, вы штатское платье носили или военное?
Герасимов. — Когда я был начальником отделения, я в штатском ходил, когда я был генералом для поручений — форму носил, а вышедши в отставку, штатское платье надел.
Иванов. — Вы сказали, что Курлов интриговал, рассказывал гадости, указывал, между прочим, что вы и еще кто-то устраивали революцию и что это было вам неприятно.
Герасимов. — Все это говорилось, об этом писалось, он мне лично этого не говорил. Это я из газет узнал, а потом, впоследствии, узнал, кто инспирирует.
Иванов. — Я хочу знать, в чем именно они обвиняли вас, в какой форме будто бы устраивалась вами революция?
Герасимов. — Была такая статья, что я хочу сделаться чуть ли ни диктатором. Я — маленький человек, мне слишком большое значение придают. Если вы изволите посмотреть на мою должность по штату, то она не выше петербургского полицеймейстера. Между тем обо мне писали и говорили, как о каком-то главноначальствующем, а у меня самого были начальники: градоначальник, директор…
Председатель. — Вы это уже говорили. Позвольте вернуться к делу Петрова. Итак, Столыпин поручил вам съездить в Саратов.
Герасимов. — Я не поехал.
Председатель. — Но он просил вас. Значит, Трусевич, Курлов и Столыпин, — три лица…
