ской сынъ, и возросъ не въ изнѣженномъ образѣ жизни. Возшедъ на престолъ, онъ раздѣлилъ власть свою на семь частей, и теперь еще остаются нѣкоторые слѣды сего раздѣленія. Онъ установилъ законы, съ которыми сообразовался въ своемъ правленіи и ввелъ нѣкоторый образъ общаго равенства; уравнялъ подати, такъ какъ завѣщалъ самъ Киръ, установилъ общее согласіе и торговлю, и щедростію привлекъ къ себѣ сердца народа. Отъ того и войско, ему преданное, пріобрѣло ему столько же странъ, сколько оставилъ ихъ послѣ себя Киръ. Даріевъ наслѣдникъ Ксерксъ опять воспитанъ въ Царской пышности и нѣгѣ. Дарій! можно сказать ему, ты не воспользовался нещастнымъ примѣромъ Кира и воспиталъ Ксеркса такимъ же образомъ, какъ Киръ Камбиза; какъ питомецъ тѣхъ же правилъ, онъ испыталъ одну участь съ Камбизомъ. Съ того времени въ Персіи не было истинно великаго Царя, развѣ только по имени, и виною сему, говорю, не есть случай; но порочная жизнь, которую ведутъ по большой части дѣти богатыхъ людей и Государей. Подобное воспитаніе не даетъ стремленія къ доблестямъ ни юношѣ, ни мужу, ни старику. На сіе то, законодатель, и мы теперь должны устремить все свое вниманіе. Должно отдать справедливость вашему правленію, Лакедемонцы: у васъ нѣтъ другихъ различій въ
ский сын, и возрос не в изнеженном образе жизни. Взошедши на престол, он разделил власть свою на семь частей, и теперь еще остаются некоторые следы сего разделения. Он установил законы, с которыми сообразовался в своем правлении и ввел некоторый образ общего равенства; уравнял подати так, как завещал сам Кир, установил общее согласие и торговлю, и щедростью привлек к себе сердца народа. Оттого и войско, ему преданное, приобрело ему столько же стран, сколько оставил их после себя Кир. Дариев наследник Ксеркс опять воспитан в царской пышности и неге. «Дарий! — можно сказать ему, — ты не воспользовался несчастным примером Кира и воспитал Ксеркса таким же образом, как Кир Камбиза; как питомец тех же правил, он испытал одну участь с Камбизом.» С того времени в Персии не было истинно великого царя, разве только но имени, и виною сему, говорю, не есть случай; но порочная жизнь, которую ведут по большой части дети богатых людей и государей. Подобное воспитание не дает стремления к доблестям ни юноше, ни мужу, ни старику. На сие-то, законодатель, и мы теперь должны устремить всё свое внимание. Должно отдать справедливость вашему правлению, лакедемонцы: у вас нет других различий в
