Гамлетъ. Добро пожаловать.
Гильденштернъ. Нѣтъ, принцъ, эта вѣжливость не у мѣста. Если вамъ угодно дать мнѣ здравый отвѣтъ, я исполню приказаніе вашей матушки, если же нѣтъ, такъ извините: я удаляюсь — и дѣло мое кончено.
Гамлетъ. Я не могу.
Гильденштернъ. Что, принцъ?
Гамлетъ. Дать вамъ здравый отвѣтъ: мой умъ боленъ. Отвѣтъ, какой въ моей власти — къ вашимъ услугамъ или, лучше сказать, къ услугамъ матушки. Итакъ, безъ околичностей, къ дѣлу. Матушка, говорите вы…
Розенкранцъ. Говоритъ вотъ что: ваше поведеніе удивило, изумило ее.
Гамлетъ. О, дивный сынъ, который можетъ изумлять такъ мать свою! Но развѣ за этимъ родительскимъ изумленіемъ ничего не слѣдуетъ? Говорите.
Розенкранцъ. Она желаетъ поговорить съ вами въ своей комнатѣ, прежде чѣмъ вы ляжете спать.
Гамлетъ. Я повинуюсь, хоть будь она десять разъ моею матерью. Есть у васъ до меня еще какое-нибудь дѣло?
Розенкранцъ. Когда-то вы меня любили, принцъ.
Гамлетъ. И теперь еще, клянусь этой парой воровскихъ крючковъ!
Розенкранцъ. Принцъ, что причиною вашего разстройства? Поистинѣ, вы налагаете цѣпи на вашу свободу, скрывая грусть свою отъ друга.
Гамлетъ. Мнѣ нельзя возвыситься.
Розенкранцъ. Какъ можетъ это быть, когда самъ король назначилъ васъ наслѣдникомъ датскаго престола?
Гамлетъ. Да; однако же „покуда травка подростетъ…“ Впрочемъ, пословица эта устарѣла.
Гамлетъ. А, флейты! Подайте мнѣ одну изъ нихъ. (Беретъ флейту. Гильденштерну). На пару словъ! (Отводитъ Гильденштерна въ сторону). Зачѣмъ ухаживаете вы за мною, какъ-будто хотите заманить меня въ сѣти?
Гильденштернъ. О, принцъ, если преданность моя слишкомъ смѣла, это значитъ, что я люблю васъ слишкомъ глубоко.
Гамлетъ. Я плохо васъ понимаю. Не угодно ли сыграть что-нибудь на флейтѣ?
Гамлет. Добро пожаловать.
Гильденштерн. Нет, принц, эта вежливость не у места. Если вам угодно дать мне здравый ответ, я исполню приказание вашей матушки, если же нет, так извините: я удаляюсь — и дело мое кончено.
Гамлет. Я не могу.
Гильденштерн. Что, принц?
Гамлет. Дать вам здравый ответ: мой ум болен. Ответ, какой в моей власти, — к вашим услугам или, лучше сказать, к услугам матушки. Итак, без околичностей к делу. Матушка, говорите вы…
Розенкранц. Говорит вот что: ваше поведение удивило, изумило ее.
Гамлет. О, дивный сын, который может изумлять так мать свою! Но разве за этим родительским изумлением ничего не следует? Говорите.
Розенкранц. Она желает поговорить с вами в своей комнате, прежде чем вы ляжете спать.
Гамлет. Я повинуюсь, хоть будь она десять раз моею матерью. Есть у вас до меня еще какое-нибудь дело?
Розенкранц. Когда-то вы меня любили, принц.
Гамлет. И теперь еще, клянусь этой парой воровских крючков!
Розенкранц. Принц, что причиною вашего расстройства? Поистине, вы налагаете цепи на вашу свободу, скрывая грусть свою от друга.
Гамлет. Мне нельзя возвыситься.
Розенкранц. Как может это быть, когда сам король назначил вас наследником датского престола?
Гамлет. Да; однако же «покуда травка подростет…» Впрочем, пословица эта устарела.
Гамлет. А, флейты! Подайте мне одну из них. (Берет флейту. Гильденштерну). На пару слов! (Отводит Гильденштерна в сторону). Зачем ухаживаете вы за мною, как будто хотите заманить меня в сети?
Гильденштерн. О, принц, если преданность моя слишком смела, это значит, что я люблю вас слишком глубоко.
Гамлет. Я плохо вас понимаю. Не угодно ли сыграть что-нибудь на флейте?
