которыхъ одинъ Гаврильичъ приманилъ, махая шапкою. Французы выставили противъ насъ стрѣлковъ, отъ которыхъ я долженъ былъ отбиваться картечью; за стрѣлками ихъ, противъ моихъ орудій, показались красные гусары; но увидѣвши за мною Казаковъ, они не осмѣлились сдѣлать нападенія. Я со стрѣлками все подвигался впередъ, по тропинкѣ, между кустарникомъ; Французы не хотя уступали, отъ чего завязалась у насъ жаркая перестрѣлка съ ними. Скоро мы вышли на большую дорогу и, вправо за нею, въ лощинѣ, увидѣли притаившуюся колонну Французской пѣхоты, въ сѣрыхъ шинелькахъ. Опасаясь, чтобъ они не ударили намъ во флангъ, я остановилъ егерей, велѣлъ единорогамъ приготовиться встрѣтить непріятеля, а самъ поскакалъ назадъ, и привелъ рысью еще двѣ свои пушки, которыя поставилъ вправо на возвышеніи. Только что успѣли изъ нихъ пустить въ колонну два ядра, какъ вся она изъ лощины побѣжала черезъ поле; тогда Казаки бросились черезъ дорогу и кололи бѣгущихъ безъ пощады. Послѣ того, я съ егерями и Казаками совершенно овладѣлъ дорогою; оставшіяся позади насъ непріятельскія войски должны были своротить вправо и пробираться къ городу черезъ поле. За ними посланъ былъ
