комъ; отъ тяжести одежды не льзя было долго идти пѣшкомъ, но и сидѣть невозможно отъ сильнаго мороза. У нашего Подполковника, передъ артиллеріею, ѣхали всегда саночки, въ которыхъ онъ сидѣлъ, укутанный въ медвѣжью шубу; дежурный изъ офицеровъ обязанъ былъ всегда препровождать роту сзади, а прочіе находились впереди, и могли пользоваться саночками Подполковника. Но кто садился, тотъ долженъ былъ опять скоро соскакивать и нѣсколько верстъ бѣжать, чтобы согрѣться; въ такомъ случаѣ подавалъ намъ не малую отраду драгоцѣнный боченокъ съ Кизлярскою водкою, хранившійся въ саночкахъ, подъ ногами у Подполковника. Не будучи пьяницею и не пивши прежде ни по рюмкѣ водки, я, въ продолженіе этого зимняго похода, выпивалъ стаканчика по два въ сутки, безъ всякой закуски, такъ что, по окончаніи перехода, вступая въ теплую квартиру, послѣ мороза горѣлъ, какъ въ огнѣ; голова кружилась, и я, почти пьяный, едва держался на ногахъ. Отъ такой напряженной жизни многіе изъ офицеровъ и солдатъ сильно заболѣвали, или отмораживали себѣ члены: почти у каждаго что нибудь было тронуто морозомъ, и мои пятки не спаслись отъ него. Будучи въ такомъ состояніи, мы не могли
