слаго земляка своего они предпочитали бѣлому и прѣсному иностранцу.
Къ нашей отрадѣ находилось въ городѣ нѣсколько обержей, или ресторацій, гдѣ за умѣренную плату могли мы, послѣ черствыхъ сухарей, понѣжить вкусъ свой Польскими потравами, изразами, гультайскимъ бикосомъ, и выпить филижанку густой кавы съ жирною смѣтанкою изъ рукъ миловидной каси;—извѣстно, что въ цѣлой Европѣ нигдѣ не приготовляютъ столь хорошо кофе, какъ въ Польшѣ. По обычаю всѣхъ Польскихъ городовъ, и здѣсь содержались въ обержахъ прелестныя магнитизёрки, которыя притягивали къ себѣ нашу братью съ раціонами; онѣ бываютъ душею веселой компаніи офицеровъ, и своею любезностію часто приправляютъ пересолъ или недоваръ неискусной поварихи.
Прекрасный полъ въ Польшѣ столько отличенъ, что даже изъ простыхъ шляхтянокъ много есть очень прелестныхъ. Русскіе офицеры могутъ похвалиться особеннымъ къ нимъ расположеніемъ милыхъ Полекъ: онѣ признаютъ въ нихъ мужество и силу, какъ достоинства, въ нѣкоторомъ отношеніи, преимущественныя.
Но кто болѣе всѣхъ обрадовался возвращенію Рускихъ? конечно Жиды. И по-
