даже покоряющійся духъ Етуа не въ состояніи отвратить его дѣйствія, состоящаго въ слѣдующемъ: Какъ скоро въ какой либо долинѣ умретъ жрецъ высокой степени; то въ жертву ему должны принесены быть три человѣка. Оные не избираются изъ жителей той же долины; но похищаются насиліемъ отъ сосѣдовъ. Вдругъ по смерти посылаются нѣсколько лодокъ для поисковъ. Естьли посланнымъ удастся овладѣть сосѣдственною лодкою, не могущую имъ сопротивляться, и нужное число людей плѣнено будетъ; тогда насиліе прекращается въ то же мгновеніе и море остается Табу по прежнему. Въ противномъ случаѣ пристаютъ они къ берегу и около утесовъ и камней подстерегаютъ сосѣдственныхъ Островитянъ, выходящихъ часто поутру удить рыбу. Жертва, примиряющая духъ верховнаго жреца съ божествомъ, закалается; но оную не пожираютъ, а вѣшаютъ на дерево, гдѣ виситъ до тѣхъ поръ, пока останутся однѣ кости. Естьли же въ первые дни таковые несчастные изловлены не будутъ; то слухъ о семъ разспространится, и тогда война дѣлается всеобщею. Въ бытность нашу въ Тайо-Гое ежечасно ожидали подобнаго произшествія; потому что верховный жрецъ былъ очень боленъ и опасались, что смерть его неизбѣжна.
Нукагивцы имѣютъ жрецовъ, слѣдовательно и вѣру. Но въ чемъ должна состоять оная между сими дикими Островитянами? судя по грубой ихъ нравственности, можно заключать, что и вѣра ихъ такова же. Оная конечно не способствуетъ къ содѣланію ихъ лучшими. Вѣроятно служитъ только прибѣжищемъ
