въ Россію, чтобы они не имѣли возможности затѣивать у насъ смуты, а кіевскихъ отцовъ просто разсылать по крѣпостямъ и монастырямъ на смиреніе. До сихъ поръ, господа сенаторы, все это, признаюсь, сначала возбуждало во мнѣ веселость. Но никакъ не допуская, чтобы человѣчество, нѣтъ—не только человѣчество, а христіанство, и сіе въ высшихъ нарочитыхъ его носителяхъ и представителяхъ, могло дозволить себѣ унизиться до такихъ безразсудныхъ размѣровъ, мы потребовали подлинныя дѣянія собора 1667 года, и намъ показали его соборный актъ отъ 13 мая, коимъ, какъ намъ объяснили, этотъ соборъ увѣнчалъ всѣ прежнія съ 1649 года начавшіяся зазиранія, осужденія, запреты и проклятія поименованныхъ обрядностей. Прочитывая этотъ злополучный актъ, мы натолкнулись на новую характерность, про которую отцы намъ не говорили. Вы уже знаете, что отцы съ проклятіями, запретами произносятъ Сыне Божій на такъ называемой молитвѣ ко Іисусу. Надеюсь, вы поняли безсмысленность и преступность клятвы. Но это не все, а вотъ что мы еще вычитали въ этомъ актѣ. Отцы съ проклятіями запретили говорить „Сыне Божій“ только на соборѣ, т.-е. на церковныхъ, общественныхъ священнослуженіяхъ, а во всѣхъ остальныхъ случаяхъ предоставили свободѣ каждаго говорить: и „Боже нашъ“ и „Сыне Божій“. Стало быть, во всѣхъ этихъ остальныхъ случаяхъ и „Сыне Божій“ здѣсь въ этой молитвѣ находили Богу угоднымъ и спасительнымъ. Что же это такое? Признаюсь, господа, этотъ моментъ и этотъ актъ, и этотъ май, и это 13 число, и эти отцы въ представленіи моемъ приняли образъ чудовища, звѣря, адомъ, изрыгнутымъ на посрамленіе вѣры христіанской, на посрамленіе человѣчества!
Затѣмъ, гг. сенаторы, допрашивали мы преосвященныхъ архипастырей. Во всѣхъ осужденныхъ 13 мая обрядовыхъ дѣйствіяхъ и чтеніяхъ есть ли какая противность или вѣрѣ христіанской, или канонамъ церкви, или интересамъ государства? Отъ всѣхъ мы получили
в Россию, чтобы они не имели возможности затеивать у нас смуты, а киевских отцов просто рассылать по крепостям и монастырям на смирение. До сих пор, господа сенаторы, всё это, признаюсь, сначала возбуждало во мне весёлость. Но никак не допуская, чтобы человечество, нет — не только человечество, а христианство, и сие в высших нарочитых его носителях и представителях, могло дозволить себе унизиться до таких безрассудных размеров, мы потребовали подлинные деяния собора 1667 года, и нам показали его соборный акт от 13 мая, коим, как нам объяснили, этот собор увенчал все прежние с 1649 года начавшиеся зазирания, осуждения, запреты и проклятия поименованных обрядностей. Прочитывая этот злополучный акт, мы натолкнулись на новую характерность, про которую отцы нам не говорили. Вы уже знаете, что отцы с проклятиями, запретами произносят „Сыне Божий“ на так называемой молитве ко Иисусу. Надеюсь, вы поняли бессмысленность и преступность клятвы. Но это не всё, а вот что мы ещё вычитали в этом акте. Отцы с проклятиями запретили говорить „Сыне Божий“ только на соборе, т. е. на церковных, общественных священнослужениях, а во всех остальных случаях предоставили свободе каждого говорить: и „Боже наш“ и „Сыне Божий“. Стало быть, во всех этих остальных случаях и „Сыне Божий“ здесь в этой молитве находили Богу угодным и спасительным. Что же это такое? Признаюсь, господа, этот момент и этот акт, и этот май, и это 13 число, и эти отцы в представлении моем приняли образ чудовища, зверя, адом, изрыгнутым на посрамление веры христианской, на посрамление человечества!
Затем, гг. сенаторы, допрашивали мы преосвященных архипастырей. Во всех осуждённых 13 мая обрядовых действиях и чтениях есть ли какая противность или вере христианской, или канонам церкви, или интересам государства? От всех мы получили
