чѣмъ за періодъ отъ января до февраля (18%). Наконецъ, такъ какъ это приращеніе не только поддерживается, но и возрастаетъ—правда болѣе медленно—до іюня и даже до іюля, то очень трудно приписать его вліянію весны, если не продолжить эту часть года до конца лѣта, исключивъ только одинъ августъ.
Кромѣ того, если бы первые теплые дни влекли за собою столь трагическія послѣдствія, то первые холода должны были бы имѣть такое же вліяніе; они также застаютъ организмъ въ тотъ моментъ, когда онъ отвыкъ уже отъ низкой температуры; они разстраиваютъ отправленіе жизненныхъ функцій до тѣхъ поръ, пока не наступитъ полное приспособленіе. Тѣмъ не менѣе осенью не замѣтно никакого возрастанія, которое хоть немного было бы похоже на наблюдаемое весной. Поэтому мы совершенно не понимаемъ, какимъ образомъ Морселли, признавъ, что, согласно его теоріи, переходъ отъ тепла къ холоду долженъ имѣть тѣ же результаты, что и обратный переходъ, могъ добавить: „Это дѣйствіе, оказываемое первыми холодами, можетъ быть провѣрено или статистическими таблицами или—еще лучше—вторичнымъ повышеніемъ всѣхъ нашихъ кривыхъ осенью, въ октябрѣ и ноябрѣ, т. е. въ то время, когда переходъ отъ теплаго времени года къ холодному сильнѣе всего ощущается человѣческимъ организмомъ и въ особенности нервной системой“.[1] Совершенно достаточно обратиться къ XII таблицѣ, чтобы убѣдиться, что это утвержденіе совершенно противорѣчитъ фактамъ. Даже изъ цифръ, приведенныхъ Морселли, вытекаетъ, что отъ октября до ноября число самоубійствъ почти не увеличивается ни въ одной странѣ, а, наоборотъ, уменьшается. Исключеніе составляютъ лишь Данія, Ирландія и Австрія въ теченіе одного только періода (1851—54), и уве-
- ↑ op. cit. стр. 148.
