Но къ чему это повело? Мятежники принудили магистратъ дать приговоръ по этому насильственному мятежному процессу, какъ будто обвиняемые были виновны на самомъ дѣлѣ.
Я подалъ и заявилъ письменно свой голосъ, что весь процессъ и всѣ показанія по оному слѣдуетъ передать на сужденіе безпристрастныхъ университетовъ. Такъ какъ это оказалось невозможнымъ, то я рѣшился выѣхать изъ города, но, впрочемъ, оставался въ городѣ хлопотать, чтобы какъ нибудь освободить Тастія и доктора Веллинга. Хотя Веллингъ и былъ осужденъ на казнь, но мнѣ удалось спасти ему жизнь. Я даже успѣлъ выхлопотать ему позволеніе переѣхать домой. Изъ за этого бунтовщики чуть не перерѣзались между собою. И все-таки послѣ они вытащили его изъ дому и невинно казнили.
Это все было дѣломъ Клауса Фике (да проститъ ему это Богъ!). Я же выѣхалъ изъ города, такъ какъ не могъ жить среди такого управленія. Отто Меппенъ и Эвертъ Гаусманъ также выѣхали. Вскорѣ послѣ этого прибылъ отъ короля гонецъ и принесъ рѣшеніе, что Гизе и Бринкенъ должны быть объявлены изгнанниками и что магистратъ и община должны выполнить приговоръ. На это магистратъ былъ принужденъ отвѣтить, что онъ не въ состояніи выполнить приговора, такъ какъ община арестовала у него мечъ. Тутъ, какъ говорится, и стали волы на горѣ. На это король написалъ къ генералъ-коммисару Пэнкославскому, чтобы немедленно переписать всѣхъ ландзассовъ (т. е. поставить на военное положеніе) и построить на Двинѣ блокгаузъ. Это и было исполнено, а король послалъ ратныхъ людей въ страну, чтобы они водворили порядокъ въ городѣ. Тогда бунтовщики употребили уловку и прибѣгли къ герцогу курляндскому, который написалъ Отто фонъ Меппену, бургомистру Эверту Гаусману и мнѣ въ Даленъ, чтобы вмѣстѣ съ нимъ пріѣхать въ городъ и попытаться на соглашеніе съ общиною. Но мы потребовали отъ герцога, чтобы вслучаѣ невозможности оставаться намъ въ городѣ, онъ обезпечилъ намъ свободный выѣздъ изъ него. Герцогъ написалъ имъ объ этомъ; но тѣ не соглашались на обезпеченіе. Было ясно, ото у нихъ было на умѣ по отношенію къ намъ. Но герцогъ обѣщалъ намъ своею княжескою честью, что если никакого соглашенія не состоится, то онъ насъ вышлетъ изъ города безопасно назадъ. Мы бы охотно приняли княжеское обезпеченіе, если бы договоръ о соглашеніи не былъ уже заранѣе составленъ, а этимъ договоромъ все отклонялось и уничтожалось. Мошенники понимали это гораздо лучше, чѣмъ герцогъ курляндскій. Я могу сказать по правдѣ: курляндскій канцлеръ и господинъ Эвертъ и его совѣтники еще живы и были свидѣтелями того, какъ я уговаривалъ герцога хорошенько обдумать все дѣло, чтобы не подвергнуться опасности ни ему самому, ни городу. Правда, онъ вздыхалъ объ этомъ; но мои убѣжденія успѣха не имѣли. Договоръ былъ заключенъ въ томъ смыслѣ, какъ его велѣлъ написать герцогъ и отосланъ съ нароч-
