все въ жертву единственной вашей страсти: корысти. Правда?
— Такъ что-же? Положимъ, что я умнѣю съ годами… Для васъ-то я все тотъ-же!
— Она покачала головой.
Развѣ я измѣнился?
— У насъ давнишнія обязательства… Скрѣпили мы ихъ, бѣдняги, оба — довольные убогимъ жребіемъ, и оба выжидали случая устроиться. Вы очень измѣнились съ тѣхъ поръ…
— Да вѣдь я тогда былъ ребенкомъ, нетерпѣливо замѣтилъ Скруджъ.
— Ну, а теперь васъ тяготятъ наши прежнія обязательства?
— Я этого не говорилъ, опять замѣтилъ Скруджъ.
— Не говорили, но показывали. А если-бы я васъ освободила отъ вашего слова, предложили-ли-бы вы мнѣ свою руку, какъ прежде?
Скруджъ хотѣлъ было отвѣтить, но она продолжала:
— Вы поступили-бы плохо, женившись на мнѣ, потому что скоро-бы раскаялись, и съ радостью ждали-бы дня нашей несомненной разлуки.
Вотъ что сказала она, и изчезла.
— Духъ! началъ Скруджъ. — Нельзя-ли мнѣ ничего такого не показывать? Отведите меня домой… что вамъ за охота меня мучить?
— Еще одна тѣнь! крикнулъ призракъ.
— Ой, нѣтъ — нѣтъ!… завопилъ Скруджъ. — Не показывайте ужъ мнѣ ничего такого…
Но неумолимый призракъ сжалъ въ его своихъ крѣпкихъ объятіяхъ, и заставилъ насильно вглядываться въ былое.
Мигомъ перенеслись они въ иное мѣсто, и иной видъ поразилъ ихъ взоры. Увидали они небольшую, не роскошную, но пріятную и удобную комнату. У жарко раз-
все в жертву единственной вашей страсти: корысти. Правда?
— Так что же? Положим, что я умнею с годами… Для вас-то я все тот же!
Она покачала головой.
— Разве я изменился?
— У нас давнишние обязательства… Скрепили мы их, бедняги, оба — довольные убогим жребием, и оба выжидали случая устроиться. Вы очень изменились с тех пор…
— Да ведь я тогда был ребенком, — нетерпеливо заметил Скрудж.
— Ну а теперь вас тяготят наши прежние обязательства?
— Я этого не говорил, — опять заметил Скрудж.
— Не говорили, но показывали. А если бы я вас освободила от вашего слова, предложили ли бы вы мне свою руку, как прежде?
Скрудж хотел было ответить, но она продолжала:
— Вы поступили бы плохо, женившись на мне, потому что скоро бы раскаялись и с радостью ждали бы дня нашей несомненной разлуки.
Вот что сказала она и исчезла.
— Дух! — начал Скрудж. — Нельзя ли мне ничего такого не показывать? Отведите меня домой… что вам за охота меня мучить?
— Еще одна тень! — крикнул призрак.
— Ой, нет — нет!.. — завопил Скрудж. — Не показывайте уж мне ничего такого…
Но неумолимый призрак сжал его в своих крепких объятьях и заставил насильно вглядываться в былое.
Мигом перенеслись они в иное место, и иной вид поразил их взоры. Увидали они небольшую, не роскошную, но приятную и удобную комнату. У жарко раз-
