— Я думаю, что ваша роза Кутъ-Хуми талисманъ весьма ненадежный, что наша бѣдная «madame» попалась, что изъ ея писемъ, довольно фантастическихъ, нѣтъ никакой возможности узнать правду и что слѣдовало бы мнѣ сдѣлать, въ pedant къ Годжсоновскому, тщательное и безпристрастное изслѣдованіе. Къ несчастію, я никакъ не могу теперь ѣхать въ Неаполь.
Но madame де-Морсье все же еще не могла поколебаться. Она не допускала преступности Блаватской, хотя склонна уже была допустить съ ея стороны увлеченія. Во всякомъ случаѣ она оклеветана, во всякомъ случаѣ она глубоко несчастна!
Съ этимъ послѣднимъ заключеніемъ нельзя было не согласиться. H. P. B. исчезла — и передъ нами была только Елена Петровна, больная, измученная, далеко не чуждая нашему сердцу. Я поспѣшилъ ей написать о томъ, что мое письмо очевидно пропало и что отъ нея я получилъ всего одно. Между прочимъ я высказалъ, что, по моему мнѣнію, при ней несовсѣмъ надежный человѣкъ (я подразумѣвалъ Гартмана, о которомъ она въ Эльберфельдѣ сообщала мнѣ довольно много несимпатичнаго) и что его постоянное присутствіе не можетъ не отзываться на ней болѣзненно. Я писалъ, что вовсе не «повернулся къ ней спиною», что именно теперь особенно бы хотѣлъ ее видѣть; но нездоровъ, а если будетъ возможность, то пріѣду.
Отвѣтъ ея не заставилъ себя ждать.
Дорогой мой В. С. — не везетъ намъ видно обоимъ! Опять я въ постели съ сильными припадками ревматизма и подагры.
онъ увлеченъ другими, вѣритъ всѣмъ распространяемымъ гадостямъ и отвернулся отъ меня подобно м-ру Майерсу изъ Лондонскаго психическаго общества? Протестантскіе миссіонеры истратили 45,000 рупій, — пишетъ мнѣ Олкоттъ, — для подкупа ложныхъ свидѣтелей, которые такъ лгали и путали во время изслѣдованія Годжсона, посланнаго Лондонскимъ обществомъ, что онъ, Годжсонъ, потерялъ голову. Онъ кончилъ тѣмъ, что повѣрилъ, будто ни одинъ феноменъ, съ моимъ участіемъ имъ безъ меня, не былъ неподдѣланъ, и что мы всѣ, начиная съ меня и полковника, и кончая Дамодаромъ, — обманщики и шарлатаны! Аминь. Но Соловьевъ, другъ ли онъ еще или я должна потерять также и его? Ради Бога отвѣчайте. Сердечно ваша Е. П. Блаватская“.
— Я думаю, что ваша роза Кут-Хуми талисман весьма ненадежный, что наша бедная «madame» попалась, что из ее писем, довольно фантастических, нет никакой возможности узнать правду и что следовало бы мне сделать, в pedant к Годжсоновскому, тщательное и беспристрастное исследование. К несчастью, я никак не могу теперь ехать в Неаполь.
Но madame де Морсье все же еще не могла поколебаться. Она не допускала преступности Блаватской, хотя склонна уже была допустить с ее стороны увлечения. Во всяком случае она оклеветана, во всяком случае она глубоко несчастна!
С этим последним заключением нельзя было не согласиться. H. P. B. исчезла — и перед нами была только Елена Петровна, больная, измученная, далеко не чуждая нашему сердцу. Я поспешил ей написать о том, что мое письмо, очевидно, пропало и что от нее я получил всего одно. Между прочим я высказал, что, по моему мнению, при ней не совсем надежный человек (я подразумевал Гартмана, о котором она в Эльберфельде сообщала мне довольно много несимпатичного) и что его постоянное присутствие не может не отзываться на ней болезненно. Я писал, что вовсе не «повернулся к ней спиною», что именно теперь особенно бы хотел ее видеть, но нездоров, а если будет возможность, то приеду.
Ответ ее не заставил себя ждать.
Дорогой мой В. С. — не везет нам видно обоим! Опять я в постели с сильными припадками ревматизма и подагры.
он увлечен другими, верит всем распространяемым гадостям и отвернулся от меня, подобно м-ру Майерсу из Лондонского психического общества? Протестантские миссионеры истратили 45 000 рупий, — пишет мне Олкотт, — для подкупа ложных свидетелей, которые так лгали и путали во время исследования Годжсона, посланного Лондонским обществом, что он, Годжсон, потерял голову. Он кончил тем, что поверил, будто ни один феномен, с моим участием или без меня, не был не подделан, и что мы все, начиная с меня и полковника, и кончая Дамодаром, — обманщики и шарлатаны! Аминь. Но Соловьев, друг ли он еще или я должна потерять также и его? Ради бога отвечайте. Сердечно ваша Е. П. Блаватская».
