Ерм. Что же? послѣ этого спросить ли тебя о томъ, что̀ узналъ бы я съ удовольствіемъ?
Сокр. Конечно.
Ерм. Это дѣло, мнѣ кажется, какъ бы по порядку D. слѣдуетъ за прежнимъ. Мы называемъ нѣчто въ человѣкѣ душою и тѣломъ.
Сокр. Какъ не называть?
Ерм. Постараемся же и это разобрать, какъ прежнее.
Сокр. Ты говоришь объ изслѣдованіи души, что она прилично носитъ это имя, а потомъ опять объ изслѣдованіи тѣла?
Ерм. Да.
Сокр. Чтобы сказать объ этомъ сразу[1], — назвавшіе душу имѣли, думаю, въ виду ту мысль, что душа (ψυχὴ), пока присуща она тѣлу, есть причина его жизни, такъ какъ даетъ ему способность дышать и охлаждаться (ἀναφύχειν), и E. если охлажденія не достаетъ, тѣло разрушается и кончается. Поэтому-то, кажется мнѣ, назвали ее душою. Но, если хочешь, потерпи; потому что я, слѣдуя Эвтифронамъ, кажется, усматриваю нѣчто убѣдительнѣе этого. Такое мнѣніе, какъ мнѣ представляется, могутъ, конечно, презирать и почитать 400. затѣйливымъ; однакожъ разсматривай, не понравится ли оно и тебѣ?
Ерм. Только говори.
Сокр. Природу всего тѣла, чтобы оно и жило и ходило, что̀ иное поддерживаетъ и водитъ, по твоему мнѣнію, какъ не душа?
Ерм. Не иное.
- ↑ Первое производство τῆς ψυχῆς, которое одно, безъ сомнѣнія, справедливо, приводится, говоритъ, мимоходомъ, безъ предварительнаго обсужденія. Но за нимъ слѣдуетъ тотчасъ другое, чрезвычайно нелѣпое, и полагается уже не мимоходомъ, а съ особенною увѣренностію, какъ производство, достойное Эвтифрона. Какая тонкая и остроумная шутка! Впрочемъ вотъ что говоритъ Аристотель (De anim. I, 2, 23): διὸ καὶ τοῖς ὀνόμασιν ἀκολουθοῦσιν, οἱ μὲν τὸ θερμὸν λέγοντες, ὅτι διὰ τοῦτο καὶ τὸ ζῆν ὠνόμασται, οἱ δὲ τὸ ψυχρὸν διὰ τὴν ἀναπνοὴν καὶ τὴν κατάψυξιν καλεῖσθαι ψυχήν (см. къ этому мѣсту Trendelenb. p. 242).
Ерм. Что же? после этого спросить ли тебя о том, что̀ узнал бы я с удовольствием?
Сокр. Конечно.
Ерм. Это дело, мне кажется, как бы по порядку D. следует за прежним. Мы называем нечто в человеке душою и телом.
Сокр. Как не называть?
Ерм. Постараемся же и это разобрать, как прежнее.
Сокр. Ты говоришь об исследовании души, что она прилично носит это имя, а потом опять об исследовании тела?
Ерм. Да.
Сокр. Чтобы сказать об этом сразу[1], — назвавшие душу имели, думаю, в виду ту мысль, что душа (ψυχὴ), пока присуща она телу, есть причина его жизни, так как дает ему способность дышать и охлаждаться (ἀναφύχειν), и E. если охлаждения не достает, тело разрушается и кончается. Поэтому-то, кажется мне, назвали ее душою. Но, если хочешь, потерпи; потому что я, следуя Эвтифронам, кажется, усматриваю нечто убедительнее этого. Такое мнение, как мне представляется, могут, конечно, презирать и почитать 400. затейливым; однакож рассматривай, не понравится ли оно и тебе?
Ерм. Только говори.
Сокр. Природу всего тела, чтобы оно и жило и ходило, что̀ иное поддерживает и водит, по твоему мнению, как не душа?
Ерм. Не иное.
——————
- ↑ Первое производство τῆς ψυχῆς, которое одно, без сомнения, справедливо, приводится, говорит, мимоходом, без предварительного обсуждения. Но за ним следует тотчас другое, чрезвычайно нелепое, и полагается уже не мимоходом, а с особенною уверенностью, как производство, достойное Эвтифрона. Какая тонкая и остроумная шутка! Впрочем вот что говорит Аристотель (De anim. I, 2, 23): διὸ καὶ τοῖς ὀνόμασιν ἀκολουθοῦσιν, οἱ μὲν τὸ θερμὸν λέγοντες, ὅτι διὰ τοῦτο καὶ τὸ ζῆν ὠνόμασται, οἱ δὲ τὸ ψυχρὸν διὰ τὴν ἀναπνοὴν καὶ τὴν κατάψυξιν καλεῖσθαι ψυχήν (см. к этому месту Trendelenb. p. 242).
