XI
Второй вопросъ: т о л к о в ы й . Стараясь принять зна ченіе каждаго слова, сперва, въ самомъ обширномъ смыслѣ его, объяснять затѣмъ значенія частныя, по томъ понятія подчиненны,сродныя,противоположныя, сводить въ одну статью, семью или гнѣздо речеиія одного начала или корня, поколику это согласуется съ азбучнымъ порядкомъ; указывая мѣстами на род ство, связь и образованіе словъ, и стараясь придать всему этому взаимный смыслъ и толкъ человѣческой речи, составитель словаря полагалъ, что долженъ, хотя однимъ словомъ, намекнуть на эти особености. Вѣдь заглавіе доляшо же выражать, на сколько можно, смыслъ и духъ сочиненія, а самое слово т о л к о в ы й , въ весма недавнюю старину, означало именно то, что здѣсь хотѣлось высказать. По нынѣшнему, надо бы обойти слово это наборомъ речей въ двѣ строки, что для заглавія не совсѣмъ удобно. Сверхъ сего пола гаю, что самое расположеніе словъ по гдѣздамъ, при дающее цѣлому болѣе связи и смысла, даетъ и соста вителю право указать на особеность эту, и что т о л к о в ы й и въ семъ отношеніи прилично выражаетъ дѣло. Мнѣ было замѣчено, что-де стало быть всѣ про чіе словари бестолковы? Въ шутку, это замѣтить можно, но на дѣлѣ, т о л к о в о м у ч е л о в ѣ к у , ре*ш, к н и г ѣ , противополагается б е с т о л к о в ы й , а т о л к о в о м у с л о варю
,
нет олковы й.
Вмѣсто р у с к а г о , сказано в е л и к о р у с к а г о языка: ка жется, это будетъ точнѣе и правильнѣе; этимъ обо значена ширина объема: малоруское и бѣлоруское иаречіе, не говоря уже о прочихъ славянскихъ язы кахъ, а также церковный, и нашъ же рускій, обвет шавшій,исключены, покрайиости стали необязательны для словаря, а могли войти въ него кой-гдѣ, по не разрывной связи своей съ цѣлымъ, для поясненій и толкованій. Объемъ этотъ еще яснѣе означился сло вомъ ж и в а ю , которое и указываетъ на желаніе, захва тить все то, что среди нынѣшняго великорускаго на рода можно услышать или прочитать. Такой объемъ очевидно включаетъ и выраженія мѣстныя, областныя, и чужія, принятыя изъ другихъ языковъ; первыя принадлежатъ народу, выросли на рускомъ корнѣ, много способствуютъ уразумѣнію и обогащенію языка, и приложены на ^обсужденіе и вы боръ читателя, въ коемъ предполагается, какъ уже было сказано, не школьникъ, и не нѣмецъ, а любя щій языкъ свой землякъ. О словахъ же иноземныхъ замѣчу, что если нынѣ и никакому словарнику не уго
няться за прыткими избирателями и усвоителями всѣхъ языковъ запада, то покрайиости въ словарѣ семъ, съ намѣреньемъ,не были опускаемы чужесловы, по двумъ причинамъ: вопервыхъ, словарникъ не законникъ, не уставщикъ, а сборщикъ; онъ обязанъ собрать и дать все то, что есть, позволяя себѣ развѣ только указа нія на неправильность, уклоненія, и примѣры для за мѣны дурнаго лучшимъ; вовторыхъ, долгъ его пере вести каждое изъ принятыхъ словъ на свой языкъ, и выставить тутъ же всѣ равносильныя, отвѣчающія или близкія ему выраженія рускаго языка, чтобы показать, есть ли у насъ слово это, или его нѣтъ. Отъ исключе нія изъ словаря чужихъ словъ,ихъ въ обиходѣ конечно не убудетъ; а помѣщеніе ихъ, съ удачнымъ перево домъ, могло бы иногда пробудить чувство, вкусъ и любовь къ чистотѣ языка. Переводы эти многихъ соблазняютъ и вызываютъ на глумленье^ признаёмся, что на это пенять нельзя: гдѣ только, въ примѣненіи малоизвѣстнаго слова, видна натяжка, а тѣмъ болѣе во вновь образованомъ погрѣшность протрівъ духа языка, тамъ оно глядитъ рожномъ. Мы не совсѣмъ еще отстали отъ ошибоч ныхъ убѣжденій шишковскихъ временъ, что чужія вы раженія должны переводиться дословно и заключать въ переводѣ именно всѣ тѣ понятія, какія находимъ въ первыхъ; обычай этотъ крайне затрудняетъ при пеканіе равносильныхъ чужимъ рускихъ словъ; ухо, привычное къ э м а н ц и п а ц і и ^ ц и в и л и з а ц і и ^ г у м а н н о с т и , не находитъ этихъ знакомыхъ звуковъ ни въ одномъ рускомъ словѣ, и потому, какъ ни переводи ихъ, все многіе будутъ отвѣчать: нѣтъ, это не то. Но стоитъ только, принявъ, убусловить выраженіе, и оно будетъ именйо то! Переводы буквальные, требующіе сварки двухъ-трехъ словъ, всегда почти бываютъ неудачны, потому что это противно духу нашего языка и что спо собъ этотъ даетъ слова неуклюжія, нерѣдко ещё болѣе дикія, чѣмъ чужое слово, которое хотятъ имъ замѣ тить; но коли народъ, не надрываясь умничаньемъ, безъ натуги, дастъ чему свою кличку, вѣрно произведеную отъ одного, главнаго понятія, то, воля ваннц одна только причуда и утрата вкуса и чувства къ своему языку могутъ чуждаться такихъ словъ. Вес ма трудно установить въ дѣлѣ семъ правую сре дину, не вдаваясь въ крайности: одни пытаются вво дить слова не совсѣмъ удачно выбраные (нынѣ впро чемъ и это рѣдкость), другіе встрѣчаютъ ихъ разъ на всегда съ предубѣжденьемъ, весма часто основанымъ
