щадилъ никакихъ издержекъ, чтобы угостить на славу, и мать являлась за столомъ на Ядринѣ такою же хозяйкой, какой была и въ Новоселкахъ. Вечеромъ вся мужская компанія усаживалась за карты, а мы въ той же желтой каретѣ возвращались домой.
Именинныя поѣздки не ограничивались однимъ Ядринымъ, и разъ въ годъ родители наши считали необходимымъ съѣздить съ одной стороны за 15 верстъ въ родовое наше гнѣздо „Добрую Воду“ къ дядѣ Ивану Неофитовичу, а оттуда еще верстъ на 20 ближе къ Орлу къ теткѣ моей Аннѣ Неофитовнѣ Семенковичъ; а съ другой стороны въ совершенно иномъ направленіи верстъ за 70, въ Волховской уѣздъ, къ теткѣ Любви Неофитовнѣ Шеншиной. Справедливость требуетъ сказать, что поѣздки эти совершались вовсе не изъ родственной нѣжности, а ради пристойности, про которую отецъ говаривалъ, что это небольшой звѣрокъ, который однако очень больно кусается.
Хотя, при помощи развивавшейся съ годами наблюдательности, я буду подробнѣе говорить ниже о дядюшкѣ Иванѣ Неофитовичѣ и тетушкѣ Варварѣ Ивановнѣ, но никакая наблюдательность не поможетъ мнѣ произвести окончательный надъ нимъ судъ. Мнѣ кажется, что наиболѣе вѣрно охарактеризовалъ его мой отецъ, говоря нерѣдко: „братъ Иванъ Неофитовичъ колпакъ“. Не смотря на природное добродушіе, онъ, назначенный опекуномъ нѣкоего Бибикова, допустили совершенное разореніе имѣнія, но зато всю жизнь держалъ Бибикова въ своемъ домѣ и одѣвалъ его и кормилъ со стола; но такъ какъ сами былъ совершенно равнодушенъ къ гастрономіи, то обыкновенно складывалъ въ одну или двѣ тарелки весь обѣдъ, суя въ супъ котлетки, зеленый соусъ, жареное, а пожалуй и пирожное. Такъ какъ многочисленная прислуга въ лакейскихъ только за какихъ нибудь 40, 50 лѣтъ ушла отъ лаптей, а слова: „малый, дай огня, да льду, позови старосту“, раздавались поминутно, то понятно, что, изъ опасенія наноса въ хоромы налипнувшей, грязи, въ большинствѣ переднихъ была наложена салома для обтиранія ногъ.
Тетушку Варвару Ивановну можно было всегда застать въ ея кабинетѣ румяною, расчесанною, расфранченной и
