ние которого и является целью настоящей рубрики; до сих же пор я старался выяснить точку зрения, с которой производились упомянутые исследования восточных религий и,таким образом, показать их отношение к самому существу дела. Когда европейцы производили в Китае свои исследования указанным выше путем и в разъясненном выше направлении, постоянно обращая свои вопросы на высший принцип всех вещей, на силу, правящую миром, и т. д., то их часто отсылали к тому понятию, которое выражается словом «Тьэн» (по-английски T’hёen). Ближайшее значение этого слова: «небо», как определяет и Моррисон в своем словаре. Но достаточно извесно, что его употребляют и в метафорическом смысле, и тогда оно получает некоторый метафизический смысл. Уже в «Lettres édifiantes» (édit. de 1819, Vol. 11, p. 461) мы находим относительно этого такое объяснение: «Hing-tien — материальное и видимое небо; Chin-tien — духовное, невидимое». И Зоннерат в своем «Путешествии в Ост-Индию и Китай»; книга 4, гл. 1, говорит: «когда иезуиты заспорили с другими миссионерами, означает ли слово Тьен небо или Бога, китайцы решили, что пришельцы — народ беспокойный, и прогнали их в Макао». Во всяком случае, европейцы могли надеяться, что только с этим словом откроется для них след той аналогии между китайской метафизикой и их собственной верою, которую они столь упорно разыскивали; без сомнения, именно такого рода исследования и привели к результату, о котором мы читаем в статье, озаглавленной «Китайская теория творения» и помещенной в «Asiatic Journal» Vol. 22. Anno 1826. По поводу упоминаемого в ней Чу-фу-тзе, прозываемого также Чу-хи (Tschu-hi) замечу, что он жил в XII столетии нашей эры и пользовался среди китайских ученых наибольшей славой; так, он собрал и привел в систему всю мудрость своих предшественников. Произведение его легло в основу современного китайского преподавания, и авторитет его пользуется величайшим значением.
Итак, в упомянутом месте сказано, на стр. 41 и 42: «Казалось бы, что слово «Тьен» означает высшее между великими» или: «превыше всего, что есть великого на земле»; однако в повседневной речи неопределенность его смысла несравненно превосходит неопределенность слова: «небо» в европейских языках»…
«Чу-фу-тзе говорит: «что̀ на небе находится некий человек (т. е. некое разумное существо), который там судит о преступлениях и вершает, — это такая вещь, о которой совсем бы не сле-
