из Теофраста Парацельса: „Итак, чтобы надлежащим образом понимать фатум, надо признать, что каждый человек имеет духа, живущего вне его и восседающего на верхних звездах. Он пользуется моделями (нем. Bossen — неизменные типы для рельефных работ; отсюда — bossiren) своего хозяина, он же именно являет перед ним и вслед за ним praesagia, — ибо они остаются после них. Эти духи называются фатумом“. В 17-м же и 18-м столетии для объяснения этих, как и многих других, феноменов пользовались словом spiritus vitales, которое явилось очень кстати за неимением понятий. Действительные, более отдаленные причины таких видений, если констатировано отношение последних к внешним опасностям, не могут, очевидно, содержаться в одном организме: насколько мы в состоянии уяснить себе характер их связи с внешним миром, — этим вопросом я займусь дальше.
6) Видения, совсем уже не относящиеся к тем, кому они являются и в то же время точно и, часто, со всеми подробностями непосредственно рисующие будущее, более или менее отдаленное событие, это — видения, свойственные тому редкому дару, который называют second sight, вторым зрением, или девтероскопией. Богатое собрание известий о них содержит Горстова Девтероскопия, 2 тома, 1830; более новые факты этого рода можно найти в различных томах кизеровского Архива по животному магнетизму. Редкая способность к таким видениям вовсе не есть исключительная принадлежность Шотландии и Норвегии, — она встречается, особенно по отношению к смертным случаям, также и у нас, о чем есть свидетельства в книге Юнга Штиллинга „Теория духовидения“, § 153 и т. д. Знаменитое пророчество Казота тоже, по-видимому, опирается на нечто подобное. Даже и у негров пустыни Сахары часто попадается второе зрение (см. Джемса Ричардсона, Narrative of а mission to Central Africa, Лондон, 1853). Да и у Гомера уже мы находим (Од. XX, 351—57) рассказ о действительной девтероскопии, который даже имеет удивительное сходство с историей Казота. Равным образом, о полной девтероскопии рассказано Геродотом в кн. VIII, гл. 65. — Итак, при этом втором зрении видение, возникающее здесь, как и всегда, прежде всего из организма, достигает высшей степени объективной, реальной истинности и тем обнаруживает особый характер нашей связи с внешним миром, совершенно отличный от характера обыкновенного, физического. Будучи состоянием бодрствования, оно идет параллельно с высшими степенями сомнамбулического ясновидения. Это, собственно, — совершенные реальные сновидения наяву или, по крайней мере, в состоянии, которое появляется на несколько мгновений среди бодрствования. И видение второго зрения, как и реальные сны, во многих случаях бывает не теорематическим, а аллегориче-
