жено пользование перечисленными вещами. Всего же чаще в нашем мышлении понятие свободы служит предикатом животных существ, особенность которых — то, что движения их исходят от их воли, произвольны и потому именуются свободными — в тех случаях, когда нет материальных препятствий делающих эти движения невозможными. А так как препятствия эти бывают очень разнородны, наталкивается же на них всегда воля, то, ради простоты, понятие „свободы“ предпочитают брать с положительной стороны и разумеют под ним все то, что́ движется исключительно своею волей или поступает только по своей воле, — и такоеобращение понятия в сущности нисколько не меняет дела. Таким образом, в этом физическом значении понятия свободы, животные и люди тогда называются свободными, когда их действия не сдерживаются ни узами, ни тюрьмою, ни параличом, т. е. вообще никакими физическими, материальными препятствиями, но совершаются в соответствии с их волею.
Это физическое значение понятия свободы, в особенности в качестве предиката животных существ, есть его исконное, непосредственное и потому самое частое значение, и в нем именно поэтому оно, понятие, и не подлежит никакому сомнению либо спору, и реальность его во всякое время может найти себе удостоверение в опыте. Ибо коль скоро животное существо действует только по своей воле, оно, в этом значении свободно, — при чем совсем не принимаются в расчет влияния, какие быть может руководят самой его волей. Ибо в этом своем первоначальном, непосредственном и потому общепринятом значении слова, понятие свободы касается лишь внешней возможности, т. е. именно отсутствия физических помех для поступков данного существа. Потому и говорят: свободна птица в воздухе, зверь в лесу; свободно дитя природы: только свободный счастлив. И народ называют свободным, понимая под этим, что он управляется только по законам, которые он сам же себе дал, — ибо в этом случае он всюду соблюдает лишь свою собственную волю. Таким образом, политическую свободу надо отнести к физической.
Но лишь только мы, оставив эту, физическую, свободу, обращаемся к рассмотрению двух других ее видов, нам приходится иметь дело уже не с общепринятым, а с философским значением этого понятия, — и тут, как известно, открываются многие трудности. Здесь перед нами два совершенно различных вида свободы — свобода интеллектуальная и свобода моральная.
b) Интеллектуальная свобода, το ἑκούσιον καὶ ἀκουσιον κατἁ διάνοιαν у Аристотеля, рассматривается нами только ради полноты в подразделении понятия: я позволю себе поэтому отложить ее разбор до самого конца этого трактата, когда уже будут разъяснены нужны
