которого делается великий опыт жизни — что̀ бы жизнь собою ни представляла, должен быть прекрасным. Одна природа истинна, необходима, является противоположностью воли, которая может заблуждаться; она — опора, ядро жизни, вечно-верное, невинное, — подобная детям, еще не умеющим грешить.
Но попробуй-ка совершенно превратиться в природу: страшно подумать; ты потеряешь душевный покой, если не решишься в случае необходимости разрушить себя, т. е. для себя всю природу.
Собственно натурфилософия, установленная впервые Шеллингом, это — отыскание сходств и противоположностей в природе: такое размышление само по себе представляет интерес и может быть полезным в том или другом случае, но не составляет еще философии. Поэтому и Шеллинг был вынужден выступить с некоторыми независимыми от такого размышления о природе догматическими попытками, не давая им никакого фундамента, кроме интеллектуальной интуиции, фантастичность чего бросалась в глаза.
Единственно полезным и прочным результатом современной натурфилософии будет философия естествознания: т. е. применение философских истин к естествознанию, подобно тому как мы имеем также философию истории и т. д.
Сторонники Шеллинга совсем не знают, что̀ такое философия и чем она должна быть: это все врачи, философски необразованные, даже и Окен, Стеффенс, которые еще умнее других: а остальные! они думают, что философия естествознания и будет уже философией, и ни о чем другом и не мечтают. Между тем философия заключает гораздо больше, именно — учение о представлении или интеллекте, метафизику природы, поведения и прекрасного; и лишь королларием к метафизике природы является философия естествознания.
Шеллинговские учения, взятые как абсолютная философия, т. е. интеллектуально созерцаемый абсолют, тождество реального и идеального, непрестанно самого себя творящий Бог и т. д., все это — грезы без всякого фундамента и, благодаря тому, что они лживо выдают себя за непосредственную интуицию, — пустозвонство.
Наоборот, введенное Шеллингом воззрение на природу, изыскание тождественных типов, сплошных аналогий и внутреннего сродства всех явлений природы будет вполне правильной философией естествознания, как только она будет очищена от всякой шеллинговой гиперфизики.
