путеводной звездою действительно была истина: следуя за нею, я имел право думать прежде всего только о своем собственном одобрении; я совершенно отвернулся от века, который по отношению ко всем высшим стремлениям духа глубоко пал, и от деморализованной, за некоторыми исключениями, национальной литературы, в которой искусство связывать возвышенные слова с низменными побуждениями достигло своего апогея. Конечно, недостатков и слабостей, необходимо вытекающих из моей природы, как это свойственно всем людям, я никогда не избегну; но я не буду их увеличивать недостойным приспособлением к обстоятельствам.
По поводу этого второго издания я радуюсь прежде всего тому, что после двадцатипятилетнего промежутка я не должен ничего брать назад и таким образом мои основные убеждения, по крайней мере, для меня самого, вполне подтвердились. Изменения первого тома, который один и содержит в себе текст первого издания, нигде поэтому не затрагивают существа дела, а касаются только второстепенных вещей или, главным образом, состоят в кратких пояснительных добавлениях, приложенных к отдельным местам. Только критика кантовской философии подверглась значительным исправлениям и обстоятельным вставкам, потому что их нельзя было собрать в одну дополнительную книгу, как я это сделал во втором томе для каждой из четырех книг, излагающих мое собственное учение. Для последних я избрал такую форму дополнения и исправления потому, что в то двадцатипятилетие, которое протекло с тех пор, как я их написал, форма и тон моего изложения очень заметно изменились, и поэтому было бы неудобно сливать в одно целое содержание второго тома с содержанием первого; от такого соединения пострадали бы оба. Вот почему я издаю обе работы отдельно и в своем прежнем изложении ничего не изменил даже там, где я теперь выразился бы совершенно иначе: я боялся придирчивой критикой старости испортить работу моих юных лет. То, что в этом отношении требует поправки, само собою восстановится в уме читателя с помощью второго тома. Оба тома, в полном смысле слова, служат дополнением друг к другу, — именно по той же причине, по какой один возраст человека является в интеллектуальном отношении дополнением другого; вот почему не только каждый том содержит то, чего нет в другом, но и преимущества одного представляют собою именно то, чего не достает другому. Поэтому, если первая половина моего произведения имеет сравнительно с другой те достоинства, кото-
