воспитанниковъ пансіона; въ этомъ трудѣ помогала ему и достойная всякаго уваженшя супруга его, Ольга Ѳедоровна; всѣмъ ученикамъ, отъ большаго до малаго, всегда говорилъ «вы», а не «ты», чѣмъ подавалъ дѣтямъ примѣръ вѣжливости; съ любовію принималъ на себя трудъ преподаванія въ классахъ, — за отсутствіемъ почему-либо учителя, — тѣхъ наукъ, которыхъ онъ былъ спеціалистомъ, какъ напръ.: исторіи, латинскаго языка и др. Это былъ человѣкъ громадной эрудиціи; онъ зналъ основательно языки: нѣмецкій, русскій, французскій, латинскій, персидскій, арабскій и, можетъ быть, еще другіе какіе и свободно говорилъ на перечисленныхъ діалектахъ. На двухъ послѣднихъ языкахъ онъ сдѣлалъ въ гимназіи неподвижную библіотеку вкладъ двухъ объемистыхъ печатныхъ томовъ своего сочиненія о какомъ-то предметѣ. Онъ завелъ въ означенной библіотекѣ отдѣлъ — мюнцъ-кабинетъ.
Изъ содержанія титула Эрдмана, который прописывался полностію на какихъ-либо документахъ, было видно, что онъ считался членомъ всѣхъ существовавшихъ въ то время ученыхъ обществъ, какъ россійскихъ, такъ и иностранныхъ. Въ 1847 году Эрдманъ довольно продолжительное время занималъ въ гимназіи каѳедру латинскаго языка. Что это за прелестное было преподаваніе такого мертваго предмета! Чуть не на каждую строку переводимаго латинскаго автора Эрдманъ давалъ обстоятельное толькованіе. Если онъ спрашивалъ о чемъ-нибудь ученика, и тотъ откровенно сознавался, что онъ забылъ спрашиваемое, то Эрдманъ съ добродушою улыбкою возражалъ: «ну какъ это такъ; я что читалъ, ничего не забылъ». Полтора часа занятія Эрдмана съ учениками протекали для послѣднихъ рѣшительно незамѣтно, и когда колольчикъ сторожа давалъ знать о перемѣнѣ лекціи, ученики съ сердечнымъ сожалѣніемъ разставались съ своимъ неоцѣненымъ менторомъ Ѳедоромъ Ивановичемъ. Предсдательствуя на экзаменахъ, Эрдманъ частенько, увлекшись предметомъ науки, самъ отвѣчалъ за ученика. Такъ я живо помню, какъ однажды на экзаменѣ изъ русской исторіи онъ цѣлые полтора часа говорилъ за ученика о нашествіи монголовъ на Россію. «Не знаю, откуда Эрдманъ почерпалъ историческія свѣдѣнія», — говорилъ ученикамъ 7 класса учитель исторіи, Александръ Фаустиновичъ Гейсманъ, учившійся въ Казанскомъ университетѣ въ бытность тамъ Эрдмана профессоромъ, — «однажды онъ занималъ въ Казанскомъ университетѣ каѳедру профессора по исторіи, и что же? онъ въ теченіе цѣлаго года читалъ намъ одо царствованіе Александра Македонскаго; помимо воинственныхъ подвиговъ этого монарха, онъ описывалъ нам\ его домашній бытъ и даже перечислялъ, какія этотъ государь любилъ кушань, какъ напр. верблюжьи пятки и т. п.». За что я купилъ, за то и продалъ: если солгалъ объ Эрдманѣ Гейсманъ, такъ значитъ, солгалъ и я. Эрдманъ никогда и никому не давалъ учениковъ въ обиду и вину каждаго
