охоты, съ радостью согласился на мое предложеніе и даже нашелъ его въ высшей степени практическимъ. Видимо, его въ равной степени страшила мысль пуститься изъ Парголова въ Петергофъ, да еще для не совсѣмъ пріятнаго доклада.
Возвратившись отъ Кожухова, я тотчасъ заготовилъ на особыхъ листахъ новую редакцію нѣкоторыхъ статей, примѣненную къ замѣчаніямъ графа, не предѣлывая уже Свода, и на другой день, съ первымъ пароходомъ, пустился въ Петергофъ. Но еще, не пріѣзжая туда, я уже на пароходѣ былъ пораженъ разсказомъ кого-то изъ придворныхъ, что въ Петергофѣ ни двора, ни графа нѣтъ, и что все это вчера только переѣхало въ Ропшу. По пріѣздѣ въ Петергофъ, это зловѣщее извѣстіе, которому я еще не совсѣмъ довѣрялъ, вполнѣ подтвердилось съ такимъ еще злостнымъ прибавлленіемъ, что въ Ропшѣ графъ никого не принимаетъ. Несмотря на все это, поглощенный невыразимой досадой, смутно понимая, что дѣлаю, я нанялъ перваго извозчика и потянулся съ своею кладью по тѣмъ дивнымъ аллеямъ, которыя соединяютъ Ропшу съ Петергофомъ.
Когда я пріѣхалъ туда, вопросъ: что изъ этого выйдетъ? снова защемиллъ внутри меня. Съ перваго взгляда видно было, до какой степени Ропша не богата помѣщеніемъ для двора. Множество экипажей и лошадей стояли на открытомъ воздухѣ. Квартира графа, которую мнѣ указали, состояла изъ крошечныхъ двухъ комнатъ, изъ которыхъ одна, первая, служила пріемною, гардеробною, помѣщеніемъ камердинера и всѣмъ, чѣмъ хотите. Рядомъ съ комнатами графа помнщались великіе князья Николай Николаевичъ и Михаилъ Николаевичъ, и я видѣлъ, въ ожиданіи графа, какъ они выпрыгивали прямо изъ окошка въ садъ. Когда я пришелъ въ квартиру графа, онъ былъ у государя. Знаменитый его камрдинеръ, Петръ Ивановичъ, который, видимо, ко мнѣ благоволилъ, также подтвердилъ, что здѣсь графъ никого не принимаетъ,но заключилъ утѣшительными словами: «Впрочемъ, подождите, быть можетъ, васъ приметъ». Когда графъ возвращался отъ государя, то, проходя мимо меня, тотчасъ пригласилъ вмѣстѣ съ собою въ другую комнату и очистилъ какой-то маленькій столикъ, на который я и возложилъ свою бумажную громаду. Подъ вліяніемъ страшной опасности остаться еще въ Петербургѣ, если не выиграю дѣло, я съ ве-
