чаяхъ между черкесскими и абазинскими племенами. Правда, общества черкесскаго происхожденія отличались болѣе воинственнымъ направленіемъ и въ массѣ превосходили мужественной стойкостью и неустрашимой храбростью абазинцевъ. Между черкессами было болѣе стремленій къ сохраненію своей независимости и свободы. Это доказывалось тѣмъ, что о ни не подчинялись ни своимъ князьямиъ, ни Магомету-Аминю, въ той степени, въ какой зависимости находились абхазцы относительно своихъ владѣтельныхъ князей. Черкесы были болѣе тверды въ понятіяхъ мусульманской релиіи, потому что между абазинцами магометанство боролось съ христіанствомъ и язычествомъ. Не было различія и по мѣсту жительства черкесъ и абазинцевъ; мы видѣли, что тѣ и другіе жили по обѣимъ сторонамъ Кавказскаго хребта. Но за то достаточно одного языка, чтобы положительно сказать, что адыге и абзне не суть одного происхождені.
Не только по отзыву оріенталистовъ-филологовъ, но и по заявленію самихъ жителей Кавказа, черкесскій языкъ считается самымъ труднымъ по произношенію и составленію азбуки. Припомните разговоръ, происходившій между Шамилемъм и Магометомъ-Аминемъ, во время свиданія ихъ въ Калугѣ, и описанный г. Руновскимъ въ статьѣ «Шамиль въ Калугѣ». Вспомните, съ какимъ откровеннымъ чистосердечіемъ издѣвались надъ этимъ языкомъ Магометъ-Шерфи, младшій сынъ Шамиля, иХаджіо, неизмѣнный мюридъ имама, несмотря на то, что они были по рожденію лезгины, въ языкѣ которыхъ тоже много гортанныхъ и шипящихъ словъ. Тотъ, кто возьмется за составленіе азбуки для кавказскихъ горцевъ, если и преодолѣетъ препятствія надъ языками абхазскимъ, осетинскимъ и чеченскимъ, то едва-ли ослитъ эти препятствія надъ лезгинскимъ и въ особенности черкесскимъ произношеніемъ, гдѣ въ одномъ слогѣ сосредоточивается по нѣскольку нашихъ согласныхъ буквъ.
Своихъ письменъ обитатели Западнаго Кавказа не имѣли; если же что писалось, то для этого употреблялась арабская или татарская грамота. Вся ученость исключительно сосредоточивалась между эфендіями, кадіями и муллами, или вообще въ духовномъ сословіи. Но и большинство духовнаго сословія не знало арабской грамоты до той степени, чтобы могло читать и понимтаь коранъ, надлежащимъ образомъ, а если знало, то изустно, толкуя вкривь и вкось его тексты, а чаще въ свою пользу. По этой причинѣ шаріатъ — часть корана, заключающая гражданскія узаконенія, весьма туго прививался и распространялся на Западномъ Кавказѣ, несмотря на все старанія Магометъ-Аминя. Это отчасти происходило и отъ того, что жители Западнаго Кавказа не были фанатики и строгіе послѣдователи ученія Магомета, и вѣровали въ свой «адатъ» или законъ, основанный на обычаяхъ, и полагались болѣе на мнѣніе и посредническое рѣшеніе своихъ стариковъ, нежели
