— 434 —
помоіцыо, въ грядущемъ быть тоже оплакиваемымъ мальчиками и юношами. Да, на нихъ только можно еще раз-считывать въ наше холодное время, ибо ихъ воспдаменяетъ еще огненное дыханіе, вѣющее изъ старыхъ книгъ, и потому они понимаютъ также пламенныя сердца настоящаго. Юность безкорыстна въ мысляхъ и чувствахъ, и поэтому глубже всѣхъ мыслитъ и чувствуетъ правду, и не скупится тамъ, гдѣ рѣчь идетъ о смѣломъ участіи въ словѣ и дѣлѣ. Пожилые люди эгоистичны и черствоваты; имъ интересы своихъ капиталовъ дороже интересовъ человѣчества; они предоставляютъ своимъ суденышкамъ спокойно плавать въ водосточныхъ каналахъ жизни и мало заботятся о морякѣ, который въ открытомъ морѣ сражается съ волнами; или же всползаютъ съ клейкимъ упорствомъ на высоту бургоми-стерства или президентства своего клуба и йттуда пожи-маютъ плечами, глядя внизъ на изображенія героевъ, которыхъ буря сбросила съ колонны славы; и при-этомъ еще, быть-можетъ, разсказываютъ, что и сами они въ молодости готовы были разбить себѣ голову объ стѣну црепятствій, но что затѣмъ помирились со стѣной, потому что стѣна есть абсолютное, разъ навсегда установленное, само по себѣ существующее, то, чтб, такъ какъ оно есть, разумно, вслѣдствіе чего неразуменъ тотъ, кто не хочетъ выносить деспотично разумный, неопровержимо существующій, разъ навсегда установленный стѣнной абсолютизмъ. Ахъ, эти нрезрѣнные, старающіеся своею философіею вогнать насъ въ умственное рабство, все-таки почтеннѣе тѣхъ презрѣп-иыхъ, которые при защитѣ деспотическаго начала не ссылаются даже на разумные доводы разума, но, какъ свѣ-дущіе въ исторіи, видятъ въ немъ обычное право, къ которому люди съ теченіемъ времени мало-по-малу привыкли и которое, такимъ образомъ, неопровержимо съ точки зрѣнія права и закона.
Ахъ, я не хочу, подобно Хаму, обнажать позоръ моего отечества, но вѣдь ужасно видѣть, до какой степени у насъ сумѣли сдѣлать рабство даже болтливымъ, и какъ нѣмецкіе философы и историки истязаютъ свой мозгъ, чтобы защищать всякій деспотизмъ, какъ бы онъ ни былъ нелѣпъ и неуклюжъ, выставляя его разумнымъ или даже законнымъ. Молчаніе есть честь рабовъ, говорить Тацитъ; наши философы и историки утверждаютъ противное и указываютъ на орденскую ленточку въ петлѣ своего сюртука.
Впрочемъ, можетъ-быть, вы правы, и я только донъ-Ки-