— 483 —
вводить въ заблужденіе никого и Публика отлично пони-маетъ, гдѣ борьба производится, только для вида и гдѣ он& ямѣетъ серьезный характеръ. Чисто парламентскіе раздоры въ продолженіе многихъ лѣтъ ничто иное, какъ праздная игра, турниръ, на которомъ бьются за цвѣтъ, выбранный по простой прихоти; но чуть только начинается война серьезная, каждый сиѣшитъ стать подъ знамя своей естественной партіи. Это мы видѣли во время Каннинга. Самые сильные противники сошлись вмѣстѣ, когда дѣло зашло о борьбѣ за положительнѣйшіе интересы, торіи, виги и радикалы сошлись, точно одна фаланга, вокругъ отважнаго гражданина-министра, старавшагооя смирить высокомѣріе олигарховъ. Но я все-таки думаю, что ни Одинъ высокородный вигъ, гордо сидѣвшій позади Каннинга, не преми-нулъ бы вступить въ прежнее Фоксгентовское родство, если бы внезапно рѣчь зашла объ уничгоженіи всѣхъ дво-рянскихъ правъ. Я думаю—(да простить мнѣ Господь этотъ грѣхъ!) — что даже Францисъ Бердеттъ, принадлежавшій въ юности къ самымъ рѣзкимъ радикаламъ, да и теперь еще не считающійся однимъ изъ кроткихъ геіогтегй, тоже поспѣшилъ бы въ этомъ случаѣ занять мѣсто подлѣ сэра Томаса Летбриджа. Радикалы-плебеи чувствуютъ это очень хорошо и потому-то ненавидятъ такъ-называемыхъ виговъ, говорящихъ въ пользу парламентской реформы—ненавидятъ яочти больше, чѣмъ прямо враждебныхъ имъ торіевъ.
Въ настоящую минуту англійская оппозиція состоитъ не столько изъ виговъ, сколько изъ геГогтегз въ собственномъ смыслѣ. Глава оппозиціи въ нижнемъ парламентѣ, іііе Іеа-(Іег оі іЬе оррозШоп, безспорно принадлежитъ къ этой партіи. Я говорю о Брумѣ.
РЬчи этого мужественнаго парламентскаго героя мы ежедневно читаемъ въ газетахъ и поэтому предполагаемъ, что образъ мыслей его извѣстенъ каждому. Менѣе извѣстны личныя характеристическія особенности, проявляющаяся при произнесеніи этихъ рѣчей; а между тѣмъ, чтобы вполнѣ понимать эти послѣднія, нужно быть знакомымъ съ первыми. Поэтому я считаю умѣстнымъ привести здѣСь описаніе присутствія Брума въ парламѳнтѣ, сдѣланное однимъ остро-умнымъ англичаниномъ:
«На первой скамьѣ, по лѣвую руку оратора, сидитъ фигура, глядя на которую подумаешь, что она до тѣхъ поръ корпѣла при свѣтѣ своей кабинетной лампы, пока не только цвѣтъ жизни увянулъ въ ней, но и самая жизненная сила
31*