XXXVII.
, . Парилгц 11 декабря 1841.
Теперь, съ прнближеніемъ Новаго гада, дня подарковъ, магазины стараются превзойти другъ друга разяообразнѣй-шими выставками. Видъ этихъ послѣднихъ можетъ доставить самое пріятное развлечете праздному фланеру; если его мозгъ не совсѣмъ пусть, то въ немъ могутъ рождаться и мысли въ то время, когда, онъ смотритъ на великолепные и изящные товары, выставленные за зеркальными стеклами, п при этомъ бросаетъ также взглядъ на публику, стоящую подлѣ него. Дица этой публики такъ отвратительно серьезны и болѣзненны> такъ нетерпѣливы и угрожающи, что составляюсь непріятно тяжелый контраста съ предметами, на которые эти люди зѣваютъ, и на насъ нападаетъ страхъ, что они, пожалуй, вдругъ треснуть въ чэти зеркальныя стекла кулаками и разобьютъ всѣ пестрыя игрушки знат-наго свѣта вмѣстѣ съ, этимъ самимъ знатнымъ свѣтомъ! Кто не большой политикъ, а обыкновенный фланеръ, кото-раго интересуютъ не оттѣцки Дюфора и Пасся, а выраже-ніе лицъ народа па улицахъ, тотъ глубоко убѣжденъ, что рано или поздно вся гражданская; комедія во Франціи, вмѣстѣ со всѣми ея, парламентскими актерами въ роляхъ героевъ и компарсами, будетъ освистана самымъ ужаснымъ образомъ и что за нею носдѣдуетъ другая пьеса, называющаяся правленіе коммунистов**»! Конечно, долго продолжаться эта послѣдняя пьеса не можетъ; но она тѣмъ сидьнѣе потрясетъ и очистить сердца, она будетъ истинная трагедія.
Послѣдпіѳ политические процессы должны были открыть глаза многимъ, но слѣпота слишкомъ пріятна для человѣка; ІІритомъ.і» никто не хочетъ напоминанш объ опасностяхъ, могущихъ отравить ему сладкое настоящее. Поэтому всѣ они сердятся на того человѣка, строгій глазъ котораго ви-дитъ сокровеннѣйшую глубину страшной тьмы будуіцаго, н лсесткое слово котораго напоминаегъ объ общей опасности иногда, быть-можетъ, не вб-время, какъ разъ когда мы си-димъ за самымъ веселымъ обѣдомъ. Они всѣ сердятся на бѣднаго школьнаго учителя Гизо. Даже такъ-называемые консерваторы въ болыиинствѣ непріязненно смотрятъ на него и въ своемъ ослѣпленіи думаютъ, что его можно замѣ-нить человѣкомъ, котораго веселое лицо и ласковый тонъ менѣе пугаютъ и тревожатъ ихъ. О, глупые консерваторы,
которые не въ состояніи консервировать, ничего, кромѣ