~ 76 —
хочетъ отблагодарить публику. Во всемъ этомъ я признался ожесточенному итальянцу, «но,—добавилъ я:—несмотря на все это, видѣнное моими собственными глазами, я все-таки не могу считать г. Гуэна авторомъ Мейерберовскихъ оперъ. не могу убѣдиться, что г. Гѵэнъ написалъ «Роберта» и «Гугенотовъ»; если же это въ самомъ дѣлѣ такъ, то когда-нибудь артистическое тщеславіе одержитъ верхъ, и г. Гуэнъ нублично объявить себя авторомъ этихъ знаменитыхъ оперъ.
— Нѣгь, — возразилъ итальянецъ, бросивъ на меня взглядъ, убійственный, какъ сверкающій кинжалъ—этотъ Гуэнъ отлично знаетъ своего Мейербера, знаетъ, какими средствами располагаетъ этотъ ужасный другъ его, когда встрѣчается надобность удалить какого нибудь опаснаго человѣчка. Мейерберъ былъ бы способенъ подъ тѣмъ пред-логомъ, что бѣдный Гуэнъ сошелъ съ ума, засадить его на-вѣки въ Шарантонъ, и бѣдному слѣдовало бы еще радоваться, что онъ такъ дешево отдѣлался! Всѣ, кто стоялъ поперегъ дороги этому честолюбцу, всѣ должны уступать. Гдѣ Веберъ? Гдѣ Беллини? Гм! гм!»
Это «гм! гм!» итальянца, несмотря на всю безсовѣ-стность его злобы, вышло такъ забавно, что я не могъ не замѣтить со смѣхомъ: «Однако вы сами, маэстро, еще не спихнуты съ дороги, также и Доницетти, или Мендельсону или Россини, или Галеви».—«Гм! гм!—отвѣтилъ Спон-тини,—гм, что! Галеви вовсе не женируетъ своего собрата, и Мейерберъ даже готовъ платить ему, лишь бы онъ про-должалъ существовать въ качествѣ неопаснаго мнимаго соперника; а насчетъ Россини онъ знаетъ отъ своихъ шпі-оновъ, что Россини не ішшетъ больше ни одной нотки; иритомъ, желудокъ Росеини уже достаточно пострадалъ, и онъ не дотрогивается до клавишъ фортеніано, чтобъ не возбуждать иодозрѣнія Мейербера. Гм! гм! Впрочемъ, слава Вогѵ, только тЬла наши могутъ быть умерщвлены, а не созданія духа папіего; эти созданія будутъ себѣ цвѣстіг вѣчною свѣжестью, тогда какъ со смерть») того Картуша музыки кончится и его безсмертіе, и оперы его послѣдуютъ за нимъ въ безмолвное царство забвенія!»
Мнѣ трудно было пересиливать свое негодованіе, когда я слышалъ. съ какою наглою презрительностью этотъ завистливый итальянецъ говорилъ о великомъ, знаменитомъ " лѵдожникѣ, гордост)! Гсрманіи и славѣ востока, и котораго конечно никто не иерестанегь считать и прославлять, какъ
лстиннаго творца «Роберта» и < Гугенотовъ». Нѣгь, такія