— 292 —
будто французы, у которыхъ было столько дѣйствительнаго д-Ьла, при чемъ имъ конечно нельзя было даже задремать, поручили намъ, нѣмцамъ, въ это время спать и грезить за нихъ, и наша нѣмецкая философін не что иное, какъ сно-видѣніе французской революціи. Такимъ образомъ у насъ въ области мысли образовался такой лее разрывъ съ суще-ствующимъ и традиціоннымъ порядкомъ вещей, какъ у французовъ въ области общественности, вокругъ «Критики чистаго разума» собрались наши философствующіе якобинцы, которые допускали существованіе только того, что выдерживало провѣрку этой критики. Кантъ былъ нашимъ Робесиьеромъ. 'Затѣмъ пришелъ Фихте со своимъ Я, этотъ Наполеонъ философіи, высшая любовь и высшій эгоизмъ, самодержавіе мысли, верховная воля, импровизировавшая быстрое возникновеніе всемірнаго царства, которое съ такою же быстротою исчезло, деспотическій, мрачно одинокій идеализмъ... Подъ его послѣдовательно двигавшимися шагами застонали тѣ цвѣты, которые были пощажены Кан-товскою гильотиной, или съ тѣхъ поръ незамѣтно выросли изъ земли, придавленные подземные духи зашевелились, почва задрожала, послѣдовалъ взрывъ контръ-революціи, и при Шеллингѣ прошедшему, съ его традиціонными интересами, снова былъ возвращенъ авторитетъ, даже дано вознагражденіе; въ новой реставраціи, въ натуръ-филосо-фіи снова стали хозяйничать сѣдые эмигранты, постепенно интриговавшіе противъ господства разума и идеи, мисти-цизмъ, піетизмъ, іезуитизмъ, легитимизмъ, романтика, нѣ-мечничество, сентиментальность... Такъ шло дѣло до Гегеля, Орлеанскаго герцога философіи, который основалъ новое правленіе, или, вѣрнѣе, привелъ въ порядокъ старое — иравленіе эклектическое, въ которомъ онъ самъ. правда, игралъ незначительную роль, но во главѣ котораго поставили его и гдѣ онъ указалъ прочное, соответствующее конституціониому порядку мѣсто старымъ Кантовскимъ яко-бинцамъ, Фихтевскимъ бонапартистамъ, Шеллинговскимъ перамъ и своимъ собственнымъ креатурамъ.
Въ философіи мы такимъ образомъ благополучно совершили великое круговращеніе, и совершенно естественно, что теперь мы перейдемъ къ политикѣ. Будемъ ли мы и здѣсь держаться той же методы? Откроемъ мы движенье системою Сотііе йи ваіиі риЫіс, или системою Огйге 1ё-§а1? Эти вопросы паполняютъ трепетомъ всѣ сердца, и у
кого есть потерять что-нибудь дорогое, будь то хоть соб-