— 336 — .
отъ своего отца уже при жизни этого послѣдняго, и король не мѣшаетъ сыну вполнѣ примѣнять его на дѣлѣ. — Такъ какъ нриццъ, которому предстоитъ жениться, долженъ и устроить себѣ домъ, то въ двери этого дома (выраженіе фигуральное, такъ какъ у невыстроеннаго еще дома нѣтъ вѣдь и дверей!) стучится уже множество искателей мѣстъ, и Одинъ просить должности администратора, другой—кассира, третій— библіотекаря. Двѣ первыя должности уже заняты, и какъ только палата утвердить просимую дотацію, кассиръ получить деньги, а администраторъ станетъ ихъ выдавать. Сегодня я не читалъ еще никакихъ газетъ и не знаю, въ ка-комъ положеніи вопросъ о дотаціи. Но знаю то, что король будетъ всегда съ геройскою неустрашимостью заботиться объ устройствѣ денежныхъ дѣлъ своихъ дѣтей. Министровъ эта отцовская любовь ставить въ большое затрудненіе; только маршалъ Сультъ поддержи ваетъ ее съ безусловнымъ рвеніемъ. Да и никто не умѣетъ понять и оцѣнить упорство короля въ денежныхъ дѣлахъ такъ хорошо, какъ этотъ престарѣ-лый герой, который однажды опубликовалъ, что каждый грошъ своего жалованья онъ будетъ защищать до тѣхъ поръ, пока въ немъ останется послѣдняя капля крбви.—По поводу брака герцога Немурскаго, при дворѣ недѣлю тому назадъ происходилъ торжественный пріемь, на которомъ приближенные ко двору приносили обычнымъ манеромъ свои болѣе или менѣе искреннія поздравленія, было тамъ около шестидесяти дамъ, большею частью перезрѣлыхъ и старыхъ, пе-иельно-сѣрый увядшій цвѣтникъ, изъ котораго весело выглядывало не болѣе двухъ-трехъ молодыхъ лицъ. Между этими послѣдними находилась одна красавица блондинка, которая очень сильно трогала сердце его королевскаго высочества герцога Орлеанскаго до его женитьбы, а впослѣдствіи волновала также сердце Немурскаго, но при этомъ, бѣдная, потеряла свое собственное спокойствіе. Ея лицо, всегда напоминавшее мнѣ цвѣтуіціе и веселые женскіе портреты ея соотечественника Рубенса, покрывала на этотъ разъ меланхолическая блѣдность. И на ея губахъ, которыя она постоянно смачивала милымъ язычкомъ, тоже отсутствовала теперь та свѣжая краска, которая обыкновенно действовала, на лакомокъ принцевъ, какъ сиѣлыя вишни. Кто умѣлъ читать въ ея глазахъ, тотъ находилъ тамъ такія злыя филиппики, какими никогда не разражался противъ государей и ихъ прихотей ни Одинъ самый озлобленный народныіі
трибунъ.—На прошедшей недѣлѣ покинулъ насъ Генрихъ