[10 марта. Лагерь у реки Гудермеса.] 10 Марта. Креста не получилъ, а на пикетѣ сидѣлъ по милости Олифера. Слѣдовательно Кавказская служба ничего не принесла мнѣ, кромѣ трудовъ, праздности, дурныхъ знакомствъ.. Надо скорѣй кончить. Проигралъ все, что было, и остался долженъ: 80 Оголину, 6 Яновичу, 50 Соковнину и 78 Константинову; итого 214 долженъ и 230 прожилъ. Плохо! То, что я не получилъ креста, очень огорчило меня. Видно нѣтъ мнѣ счастья. — А признаюсь, эта глупость очень утѣшила бы меня. Я даже жалѣю, что не отказался отъ офицерства.[1] Предстоитъ еще недели 3 стоять на канавѣ. Скука и праздность, от которой по привычкѣ, и потому что слишкомъ много знакомыхъ, отстать нѣтъ возможности. —
————————————————————————————————————
[16 апреля. Старогладковская.] 16 Апрѣля. Давно не писалъ. Прiѣхавъ около 1-го Апр[ѣля] въ Старогл[адковскухо], я продолжалъ жить также, какъ жилъ въ походѣ. Какъ игрокъ, который боится счесть то, что за нимъ записано. Проигралъ, шутя, Сулимов[скому] 100 р. сер. Ѣздилъ безуспѣшно въ Червленную для полученiя Свид[ѣтельства] о болѣзни. Хотѣлъ выходить въ отставку; но ложный стыдъ — вернуться Юнк[еромъ] въ P[occiю], рѣшительно удерживаетъ меня. Подожду производства, которое едва-ли будетъ — я ужъ привыкъ ко всевозможнымъ неудачамъ. Въ Новоглад[ковской], ежели не согрѣшилъ въ страстной Вторникъ, такъ только потому, что Б[огъ] спасъ меня. Хочется взойдти въ старую колею уединенія, порядка, добрыхъ и хорошихъ мыслей и занятій. Помоги мнѣ Боже. Я теперь испытываю въ первый разъ чувство чрезвычайно грустное и тяжелое — сожалѣніе о пропащей безъ пользы и наслажденія молодости. А чувствую, что молодость прошла. Пора съ нею проститься. —
17 Апрѣля. Всталъ рано, хотѣлъ писать; но полѣнился, да и начатый разсказъ не увлекаетъ меня. Въ немъ нѣтъ лица благороднаго, к[оторое] бы я любилъ; однако мыслей больше. Перечитывалъ свое Дѣтство, пришелъ С[улимовскій], былъ грубъ, а я слишкомъ снисходителенъ, обѣдалъ, игралъ въ пикетъ, гадалъ, читалъ, когда бы могъ заниматься. Написалъ
- ↑ Зачеркнуто: въ поль
