Вам нравится славянофильский кружок, а мне бы он очень не понравился, особенно, если Розанов1 — лучший из них. Мне его статьи и в «Вопросах» и в «Рус[ском] Обозр[ении]» кажутся очень противны. Обо всем слегка, выспренно, необдуманно, фальшиво возбужденно и с самодовольством ретроградно. Очень гадко. Вы доброе дело сделаете, если внесете свободомыслие. А лучше всего бы уговорить их заниматься только контролем.2 А то употреблять мысль и слово на то, чтобы противодействовать истине совершенно нецелесообразно. Я вообще последнее время перед смертью получил такое отвращение к лжи и лицемерию, что не могу переносить его спокойно даже в самых малых дозах. А в славянофильстве есть много самого утонченного и того и другого.
Читали ли вы статью Милюкова о славянофилах? Я прочел часть, и что прочел, то мне понравилось.3 Но я не под этим впечатлением пишу о славянофилах, а вероятно, потому, что не в духе, за что вы меня простите. Здесь мы кончаем наше глупое дело, продолжавшееся два года, и, как всегда, делая это дело, становишься грустен и приходишь в недоумение, как могут люди нашего круга жить спокойно, зная, что они погубили и догубляют целый народ, высосав из него всё, что можно, и досасывая теперь последнее, рассуждать о боге, добре, справедливости, науке, искусстве.4 — Я свою статью кончил. Она переводится. Я уже теперь смотрю на нее со стороны и вижу ее недостатки, и знаю, что она пройдет бесследно (пока я писал, я думал, что она изменит весь мир). Теперь я написал и только поправляю статейку о речи Зола к студентам и письме прекрасном по этому случаю Дюма в Gaulois. Пошлю в Revue de Famille. Но хочется теперь написать о положении народа, свести итоги того, что открыл[и] эти два года.5 Прощайте пока, целую вас. У нас все здоровы, кроме Левы, Он еще на кумысе, но всё хворает.
13 июля.
Впервые опубликовано в книге: «Лев Николаевич Толстой. Сборник статей и материалов», изд. Академии наук СССР, М. 1951, стр. 693—694.
Ответ на письмо Страхова от 29 июня 1893 г. из Эмса (см. ПС, стр. 442—445).
