и добро, и вот что написал, посылаю тебе.1 Если дурно, то прости: старался перед богом.
Передай мой привет Леон[иле] Фом[иничне], Марье Федоров[не] и Конст[антину] Ник[аноровичу]. Веру целую. — Мар[ья] Ал[ександровна] нынче получила от него2 письмо. Он пишет, что беспокоится, не получая от нее ответа, что он писал в три Земства и что сестра его хочет ехать с ним и зовет М[арью] А[лександровну] и надеется, что в январе и ты приедешь. Мар[ья] Ал[ександровна] ответила, что она едва ли приедет и не советует ему брать место в земстве, т[ак] к[ак] оно не удовлетворит нравствен[ным] требован[иям]. Хорошее, доброе письмо.
Пока прощай. Чертков вчера уехал с Пошей. Напиши хорошенько о себе. А то мне не пишется, не чувствуя тебя. — Что бы ты ни делала, я всё так же люблю и буду любить тебя — очень.
Впервые опубликовано в журнале «Современные записки», Париж 1926, XXVII, стр. 228—229; в СССР опубликовано в журнале «Печать и революция» 1928, 6, стр. 106. Датируется по содержанию.
1 К комментируемому письму Толстой приложил копию своего письма к Н. А. Зандеру от 3 августа. См. № 503.
2 От Н. А. Зандера. Это письмо неизвестно.
1893 г. Августа 9. Я. П.
Дорогой Борис Николаевич,
Мне очень жаль, что мои письма к вам пропали и вы не приехали к нам в Бегичевку, где дело продолжалось до последнего времени. Бирюков вел там почти всё один и часто нуждался в помощи.
Много в этом деле было невольной и вольной лжи, больше чем когда-нибудь оно подтвердило мне то, что деньгами добра делать нельзя, и многому еще научило меня. Как ни знаешь твердо весь грех нашего сословия перед народом, эти года и это отношение близкое с беднотой народа яснее и неизгладимее показали мне всю величину и мерзость этого греха.
