ЯВЛЕНIЕ V.
Да, мой другъ, молодость[1] нынче по своему смотритъ на эти вещи. Не скажу, чтобъ была большая разница въ вашихъ лѣтахъ,[2] все таки могла бы оказать больше вниманія. Грустно, очень грустно.
Точно всѣ на пожаръ побѣжали.
Ужъ вы то молчите! (Ѳіона Андреевна встаетъ съ испугомъ.)
Ахъ, мой другъ, какъ ты кричишь. Жена твоя убѣжала съ этимъ стюдентомъ, вмѣсто того, чтобъ съ мужемъ посидѣть, а она-то чѣмъ виновата, что ты приревновалъ ее къ этому мальчишкѣ.
Ахъ, maman, что вы только говорите! Съ какой стати! Неужели я унижусь до такой степени, чтобъ ревновать! И слово то это мнѣ мерзко. (Съ сердцемъ стукаетъ кулакомъ по столу) А позвольте мнѣ сказать, что ежели вы хотите меня поссорить съ моей женой....
Ахъ, батюшка, Христосъ съ тобой, на меня то не кричи. Назвалъ Богъ знаетъ кого, а я виновата. Пойдемте, Ѳіона Андреевна, я вижу, что мы лишнія.
Лишнія, матушка, лишнія. (Уходятъ.)
Ревновать — не ревновать, это глупости. Но странно, дѣйствительно странно. Что за перемигиванье, перешоптыванье, — убѣжала.... И всѣ онѣ, эти дѣвчонки, обрадовались этому костлявому Крисанфу какому то. Все это примѣръ.[3] Дѣвчонки кокетничаютъ, и она зa ними. Но то дѣвчонки! Непостижимо![4] Однако, что это за таинственныя улыбки, перемигиванье? Ахъ,
- ↑ В рукописи Б: молодежь
- ↑ В рукописи Б: годахъ
- ↑ Слова: Все это примѣръ. — взяты из ркп. А.
- ↑ В рукописи Б: непонятно