что я когда-то разделял их), кот[орые] вы и многие добрые люди предлагают мне. Я нахожусь в духовном смысле в том же положении пешехода-путешественника, у к[оторого] есть всё, что только ему может понадобиться, даже с избытком, а ему предлагают еще предметы, к[оторые] он несомненно по опыту знает, что они не нужны ему.
Я не позволяю себе, да и не считаю нужным обсуждать или осуждать вашу веру, чувствуя, во-первых, то, что если жестоко и недобро осуждать поступки, характер, даже наружность человека, то тем более жестоко, недобро осуждать самое драгоценное для человека, его святая святых, его веру; во-вторых п[отому], ч[то] знаю, что вера человека складывается в его душе сложными, тайными, внутренними путями и может измениться не по желанию людей, а по воле бога. Я только на ваше доброе письмо, за которое благодарю вас, высказал вам основы моей веры и причины невозможности для меня исповедания той веры, которой вы держитесь.
От души желаю, чтобы эта ваша вера дала вам радостное руководство в жизни и спокойствие в час смерти.
22 дек. 1903.
Печатается по копировальной книге № 6, лл. 24—27. Впервые опубликовано без указания даты и фамилии адресата в «Свободном слове» 1904, 10, столб. 23—24; в периодическом издании «Голос Толстого и Единение» 1920, 1 (13), стр. 4—5, напечатано с полной датой, под заглавием: «Священнику В.».
Ответ на письмо священника с. Сукманка Тамбовской губ. Василия Ивановича Владимирова (ум. 1922) от 16 декабря 1903 г.
1 Первые два письма Владимирова неизвестны.
1903 г. Декабря 22. Я. П.
Милый, добрый, старый друг Alexandrine,
Таня Кузминская написала мне, спасибо ей, о вас, о вашей болезни, что вы очень слабы и, по нашим человеческим суждениям, как будто близки к смерти. Я тоже был совсем близок, а вот еще не умер и иногда жалею об этом — так хорошо мне было умирать —