Понятно, что Юдифь Лит должна была произвести на меня сильное впечатление с тех пор, как я таким странным образом попал в дом её отца. Можно было ожидать, что после того, что произошло в последнюю ночь, я буду более чем когда нибудь полон мыслью о ней. С самого начала я был поражен её видом непорочной искренности, её ясным., правдивым взглядом, напоминающим мне скорее благородного, невинного мальчика, чем девушку, которую я когда либо встречал. Мне было любопытно узнать, насколько эти пленительные качества были личными свойствами её натуры и насколько они могли быть результатом изменившегося с моею времени социального положения женщин.
Воспользовавшись удобною минутою, когда мы были одни с доктором Лит, я в разговоре коснулся этого предмета.
— Вероятно, женщины в настоящее время, освобожденные от всех домашних забот, — начал я, — всецело заняты заботами о своих прелестях и красоте.
— Что касается нас, мужчин, — заметил доктор Лит, — я думаю, мы бы не были в претензии, если б они, выражаясь вашими словами, отдались всецело такого рода занятию; но могу вас уверить, что у женщин слишком много ума для того, чтобы они согласились существовать благодеяниями общества за то только, что они — его украшение. Они действительно радостно приветствовали свое избавление от домашних работ, но не только потому, что эти работы сами по себе скучны, но еще и потому, что на эти работы затрачивалось слишком много сил, энергии. Они согласились отказаться от такого рода работ только с условием, чтобы им была предоставлена возможность принимать участие в труде более производительном в более приятной форме — на общее благо. Наши женщины также как и наши мужчины — члены армии промышленности и они выходят из её рядов только тогда, когда их вынуждают на то их материнские обязанности. В общем выводе, каждая женщина, в разное время своей жизни, служит от 5 — 10 — 15 лет на поприще промышленности, а бездетные выслуживают и полный срок.
— Неужели же с замужеством они не оставляют службы? — спросил я.
— Не оставляют же ее мужчины с женитьбой, — ответил доктор. — В настоящее время замужние женщины избавлены от всех домашних забот, а муж — не малое дитя, которое бы требовало особого ухода за собою,
— Печальною стороною нашей цивилизации можно было считать то, что мы требовали столько труда от женщин — заметил я; — но мне кажется, что вы требуете от них еще большего.
Доктор Лит засмеялся.
— Действительно, мы требуем от них того же, что требуем и от мужчин, тем по менее, наши женщины чрезвычайно счастливы, тогда как женщины девятнадцатого столетия, если только нас не обманывают историки того времени, — были глубоко несчастны. Причина того, то современная женщина действительно равноправна в труде с мужчиною и вместе с тем счастлива — кроется в том, что относительно вообще труда, женского как и мужского, мы держимся принципа — давать каждому тот труд, к которому он или она наиболее способны. Так как женщина физически слабее мужчины, то это имеется в виду при выборе ей труда и условий, в каких он производится. Более тяжелые работы предоставляются мужчинам, более легкие — женщинам. Ни при каких обстоятельствах не разрешается женщине браться за работу, которая ей не по силам и не подходит по своим условиям для её пола. Кроме того, рабочие часы женского труда значительно короче, женщинам дается больше отдыха. Мужчины нашего времени слишком хорошо сознают, что женская красота и грация — вся соль их существования, главный рычаг всех их действий — и если они разрешают женщинам труд, то только потому, что труд посильный, при полном физическом развития, чрезвычайно полезен и для души, и для тела. Мы убеждены, что прекрасное здоровье, каким пользуются наши женщины, в отличие от женщин вашего времени, которые все были болезненны, надо приписать здоровому, укрепляющему тело и дух труду.
— Вы сказали, — заметил я, — что женщины-работницы принадлежат к армии промышленности, но разве возможна одинаковая система дисциплины при таких различных условиях труда?
— Женщины подлежат совершенно иной дисциплине, — продолжал доктор Лит, — и представляют из себя скорее вспомогательное войско, чем неотъемлемую часть армии мужчин.
У них есть свой главнокомандующий женщина и они вообще состоят исключительно под женскою властью. Главнокомандующий, как и старшие офицеры, избираются женщинами, отслужившими срок, на тех же основаниях, как избираются начальники мужской армии и президент нации,
Главнокомандующий женской армии восседает в кабинете президента и имеет свое veto в вопросе женского труда, в аппеляциях не решенных конгрессом. В судебных делах женщины, как и мужчины, предаются суду своим главнокомандующим. Дела, в которых обе стороны — женщины, разбираются судьями женщинами; если же стороны разного пола, то их приговор решается судьями обоего пола.
— Женский пол в вашей системе организации точно государство в государстве, — заметил я.
— Отчасти да, — продолжал доктор Лит, — но вы должны согласиться, что от такого рода внутреннего, «государства» нации не грозит никакая опасность. Непризнавание индивидуального различия между полами было одною из многих ошибок вашего общества. Взаимное влечение между мужчиной и женщиной очень часто мешало рассмотреть им, на сколько оба пола во многом чужды один другому; есть вещи, в которых каждый из них может сочувствовать только своему полу. Только предоставив полную свободу проявлениям особенностей каждого пола, а не уничтожая их, чем, по-видимому, задавались ваши реформаторы, возможно достигнуть того, чтобы каждая сторона была довольна собою и чтобы при этом сохранилась прелесть обоюдных отношений. В ваше время женщины могли только противуестественно соперничать в карьерах с мужчинами; мы же дали им свои собственный мир с возможностью всяких соревнований в нём ж карьере, в честолюбии — и в нём они счастливы. Нам представляется, что женщины вашего времени были жертвою цивилизации. Несмотря на большой промежуток времени, до сих пор, оглядываясь на их скучную, неразвитую жизнь, окончательно глохнувшую с замужеством, на их узкий кругозор, на те четыре стены, в которых они были заключены физически, на их узкий круг личных, мелких интересов, до сих пор приходишь в невольный ужас. Я не говорю уже о бедном классе, которому приходилось работать до смерти, но о богатом, обеспеченном классе. От всех своих серьезных печалей, а также от мелких житейских невзгод женщина не могла утешаться участием в общечеловеческих делах вне дома, у неё не было никаких других интересов, кроме семейных дел. От подобного существования у мужчин сделалось бы наверно размягчение мозга или сумасшествие. В настоящее время всё это изменилось. Теперь нет женщины, которая мечтала бы быть мужчиною, нет родителей, которые желали бы лучше иметь сына, чем дочь. Наши дочери также честолюбиво стремятся к достижению карьеры, как и наши сыновья. Замужество, ежели оно кому выпадает на долю, не является для них вечным заточением, оно нисколько не отрывает их от широких интересов общества, от шумной жизни света. Только с появлением на свет ребенка женщина на время — покуда она полна новых интересов — расстается с общественной деятельностью. Затем она всегда может вернуться на свое прежнее место, в ряды своих сотоварищей, с которыми ей не приходится совсем прерывать сношений. Женщина в настоящее время, действительно, счастлива, если сравнить с тем, что она была прежде в истории мира, и её возможность сделать мужчину счастливым в настоящее время, конечно, возросла.
— А разве стремление девушек, — заметил я, — в достижении всяких успехов и отличий, как членов армии промышленности, не заставляет их отказываться от замужества?
Доктор Лит усмехнулся.
— Не беспокойтесь, мистер Вест, Господь Бог позаботился о том, чтобы их взаимное влечение оставалось неизменным, каковы бы ни были современные перемены в отношениях мужчины к женщине. Даже в ваше время, когда люди были так поглощены заботами о существовании, что, казалось, у них не было времени ни на что другое, когда будущее было так неопределенно, что иногда являлось преступлением иметь детей, — женщины всё-таки выходили и выдавались замуж. Что касается чувства любви, то, по мнению одного из наших авторов, все те мысли, которые прежде тратились на житейские заботы, в настоящее время тратится на это нежное чувство. Положим, это несколько преувеличено. Скажу более, замужество отнюдь не является помехою в женской деятельности — напротив, высшие назначения в женской армии промышленности предоставляются женам и матерям, так как только они являются вполне представительницами своего пола.
— Неужели женский труд ценится наравне с мужским?
— Конечно.
— Но, вероятно, с большими вычетами за неизбежные пропуски по домашним обстоятельствам.
— С вычетами? — воскликнул доктор Лит. — Как можно! Содержание всех одинаково — без исключений — уж если б допускалось какое либо различие по отношению к пропускам, о которых вы говорите, то, конечно, в пользу женщин. Какой же труд выше, дороже для нации, как не ношение и кормление её детей? По нашим взглядам, ничьи заслуги так не велики, как заслуги хороших родителей. Нет труда более бескорыстного, затраченного более без возврата, хотя нравственная сторона и бывает вознаграждена вполне, как воспитание детей, которым суждено быть людьми в то время, когда нас не будет.
— Из того, что вы говорите, можно подумать, что жены совсем не зависят материально от мужей?
— Конечно, нет — заметил доктор Лит, — точно также и дети не зависят материально от родителей; — они пользуются только их услугами любви. Труд ребенка, когда он вырастет, послужит к увеличению общественного капитала — не капитала его родителей, которых в то время не будет в живых, а потому и воспитывается на общественной счет. Поймите, что счеты каждого члена общества — мужчины, женщины, ребенка — ведутся непосредственно с государством без всяких посредников, исключая, конечно, родителей, которые, до некоторой степени, являются опекунами своих детей. Как видите, отношения индивидуумов к нации, их принадлежность к ней дают им право на пропитание, к это право совершенно независимо от их близости с другими лицами, которые подобно им, считаются членами нации. Зависеть от средств другого было бы неприлично в нравственном смысле и несообразно ни с какою рациональною социальною теориею. Что сталось бы с личною свободою и личным достоинством при таких условиях? Я знаю, что вы считали себя свободными в девятнадцатом столетии, но, вероятно, слово свобода не имело того значения, какое оно имеет теперь; иначе, конечно, вы бы не назвали то общество свободным, в котором каждый отдельный член был в унизительной зависимости от другого. Помимо самих условий жизни, бедный зависел от богатого, слуга от хозяина, женщина от мужчины, дети от родителей. Что касается материальной зависимости женщин от мужчин, которая существовала в наше время, то, вероятно, только в браках по любви она была еще возможна, хотя, думаю, для развитых женщин она казалась всегда одинаково унизительной. Каково же было женщине в тех многочисленных случаях, где в браке или не в браке она продавала себя мужчине ради средств для существования? Даже ваши современники, как ни равнодушны были они ко многим возмутительным сторонам вашего общества, отчасти сознавали, что это не совсем так, как бы должно было быт; но дальше оплакиванья женской участи их сострадание не простиралось. Им не приходило в голову, что это чистый грабеж, что жестоко забирать в свои руки производства всего мира и заставлять женщину ластиться и выпрашивать свою часть. Простите, мистер Вест, что я отношусь к этому с такою горячностью, забывая, что целое столетие легло между этим грабительством, печалью и позором несчастных женщин, точно вы являлись ответственным лицом за то, что, без сомнения, вы оплакивали не меньше моего.
— Я сознаю, что должен нести мою долю ответственности за то, что было в мое время, — заметил я; — но всё, что я могу сказать в свое оправдание, это — что покуда государство не было готово для настоящей системы производства и распределения, никакого радикального улучшения в положении женщины не могло быть. Корень её беспомощности, как вы сказали, заключается в её материальной зависимости от мужчин — и я не могу себе представить иного социального устройства, как-то, которое введено у вас, в салу которого женщина не зависит от мужчины, точно так же, как и мужчины не зависят один от другого. Вероятно, такая перемена в положении женщины не обошлась без влияния на общественные отношения обоих полов. Мне будет весьма интересно изучить это ближе.
— Перемена, которую вы найдете, — продолжал доктор Лит, — заключается, главным образом, в полной откровенности и непринужденности между обоими полами, по сравнению с тою фальшью, которая была между ними в ваше время. Мужчины и женщины встречаются в настоящее время, как двое равных, рассчитывая только на взаимную любовь. В ваше время вследствие того, что женщина была в материальной зависимости от мужчины, замужество представляло для неё известную выгоду. Судя по свидетельствам того времени, факт этот с цинической откровенностью признавался низшими классами, тогда как в классах более развитиях, под прикрытием целой системы изысканных, условных приличий, клонилось к тому, чтобы убедить в противоположном мнении, т. е., что все преимущества брака на стороне мужчины. Для соблюдения этой условности мужчина должен был разыгрывана роль жениха и потому считалось совершенно неприличным для женщины проявит свое чувство к мужчине прежде, чем он не посватается за нее. В наших библиотеках хранятся книги писателей вашего времени, где много трактуется о том, может ли женщина, при каких бы то ни было условиях, не обесчестив своего пола, признаться первая в своей любви. Всё это представляется нам просто абсурдом, а между тем мы знаем, что в ваше время это было серьезным вопросом. Женщина, сознавала, что вместе с признанием в любви, она становилась мужчине; обузою в материальном отношении, и весьма естественно, что чувство деликатности и гордости заставляло ее сдерживать влечение её сердца. Если вам случится быть где-нибудь в обществе, мистер Вест, будьте готовы.на злобные вопросы нашей молодежи. По этому предмету им, конечно, очень интересно знать, как это всё было в старину[1].
— Итак, девушка двадцатого столетия признается в своей любви.
— Да, если она выбирает, — ответил доктор Лит. — Во всяком случае, обе стороны одинаково не скрывают своего чувства. Кокетство одинаково презирается как в мужчине, так и в девушке. Деланная холодность, которая в ваше время редко кого обманывала, в настоящее время непременно была бы принята за правду, так как никому не пришло бы в голову прибегнуть к ней.
— Я вижу ясно, что является результатом независимости женщин — прервал я: — теперь нет иных браков, кроме браков по любви.
— Это верно, — заметил доктор Лит.
— Мир, в котором все женаты по чистой любви! Ах. доктор Лит, вы конечно не в силах себе представить, каким чудом является подобный мир для человека девятнадцатого столетия!
— Отчасти могу себе это представить, — заметил доктор Лит; — но факт, который вас так поражает — браки исключительно по любви — может быть серьезнее, чем это кажется на первый взгляд. Впервые в истории человечества беспрепятственно осуществляется принцип полового подбора с его стремлением сохранить и размножить лучшие типы породы и уничтожить худшие. Нет более той нищеты, той необходимости иметь свой дом, ради которых женщины соглашались иметь отцами своих детей тех мужчин, которых они не могли ни любить, ни уважать. Богатство и положение в настоящее время более не отвлекают внимания от личных достоинств. Золото не скрасить дурака. Личные достоинства человека — его ум, способности, красота, доброе сердце, великодушие, гениальность, храбрость, — вот что передается потомству.
Каждое новое поколение просеивается, так сказать, через более частое сито. Качества, которые человечество так высоко ценит, сохраняются; те, ко торые оно презирает, — вырождаются.
Есть и теперь, конечно, много женщин, у которых чувство любви соединяется с чувством поклонения и которые стремятся сделать выдающуюся партию: но они в настоящее время исходят из других принципов. В настоящее время хорошею партиею считается не брак с человеком богатым, титулованным, но с человеком, который, своими выдающими и действительными услугами человечеству, стоит выше других. Вот эти то выдающиеся люди и есть современные аристократы, сочетаться с которыми считается честью.
Дня два назад мы говорили с вами о физическом преимуществе нашего поколения перед вашим. Может быть, из всех причин, о которых я упоминал, как о содействующих к улучшению породы — главная и заключается в беспрепятственном половом подборе, и это достигается двумя, тремя поколеньями последовательно. Если вы изучите ближе наше поколение, вы, без сомненья, заметите, насколько оно усовершенствовалось не только в физическом отношении, но и в умственном, и в нравственном. Было бы странно, если было бы иначе теперь, когда одному из гласных законов природы — сохранению расы дана полная свобода действия — а вдобавок ему на помогу является еще глубокое нравственное чувство. Индивидуализм, который был воодушевляющею идеею вашего общества, являлся роковым не только для всякого чувства братства и общего интереса между живущими, но он уничтожать собою всякую ответственность людей настоящего перед людьми будущего. В наше время эта ответственность, не признававшаяся людьми прошлых веков, сделалась самою возвышенною, этическою идеею поколения, усиливающею, с полным сознанием долга, естественную потребность вступать в брак с самыми избранными, благородными представителями другого пола. Результатом этого является, что все пооощрения. всевозможные двигатели, придуманные нами для того, чтобы развивать промышленность, способности, всевозможные качества — ничто в сравнение с тел влиянием, какое имеет на молодежь нашу тот факт, что женщины являются их судьями с правом награждать достойных. Хлыст, шпоры, приманки и призы — ничто в сравнение с мыслью, что веселое личико отвернется от всякой отсталости.
В наше время холостяками остаются только люди, которые проявили себя неспособными в труде. Надо женщине быть из очень храбрых, в смысле недостойной храбрости, чтобы она решилась бравировать взгляды своего поколения и из сострадания вышла бы замуж — при полной своей свободе — за одного из таких несчастных. Скажу более, личное чувство женщин в этом отношении строже всех других доводов. Наши женщины стоят на высоте своей ответственности, как охранительницы грядущих поколений, которым вручены ключи от будущего. В этом отношении их чувство долга доходит до религиозного культа и в этом культе они воспитывают своих дочерей с самого детства.
Придя вечером в свою комнату, я, до поздней ночи, просидел над одним романом Берриана, который мне дал доктор Лит, и вся завязка которого основана как раз на современном взгляде на ответственность родителей. Без сомнения, романист девятнадцатого столетия изобразил бы подобное положение так, чтобы оно возбуждало в читателе болезненную симпатию к сентиментальному самолюбию влюбленных и озлобление на тот не писанный закон, который они нарушили. Не буду упоминать о совершенно ином приеме Берриана. Кто не читал «Руфи Эльтон»? Каким сильным доводом он подтверждает проводимый им принцип: «над неродившимися мы всемогущи как Бог и ответственны перед ними, как он перед нами. Каково наше отношение к ним, пусть будет таким же и Его отношение к нам».
- ↑ Могу сказать по опыту, что предупреждение доктора Лита вполне оправдалось. Для молодых людей, и особенно для молодых девушек в странностях ухаживаний XIX столетия, как они называли это, скрывался неисчерпаемый источник веселья и смеха.