Глава 8. Неожиданная развязка
В этот момент на площадке раздались шаги, и в дверь кто-то постучался.
— Она — пролепетал Клинков и, весь вспыхнув, без сил опустился на чемодан.
— Войдите!
В комнату вошел человек, по внешнему виду очень смахивавший на денщика.
— Первые его слова, — шепнул Подходцеву Громов, — будут: «Так что…»
— Так что, — сказал денщик, — барыня кланяются, и вот от них записка, сами же они в своем местонахождении, уехамши.
Подходцев, как человек с наибольшим самообладанием и авторитетом, прочел записку и засмеялся:
— Распаковывайся, Клинков!
— А что?!
— Дайте полковнику на чай и отпустите его. До свиданья, полковник!
— Вот, господа, ценный автограф: «Извините, что прощаюсь не лично, а письменно. Зайти к вам не могу. Почему? — секрет. Спасибо вам за хорошее отношение. За вещами пришлю, а Валю отведите к папе. Может быть, вы когда-нибудь меня поймете… Преданная вам М.».
— Та-а-ак… Заметь при этом, что вещи у нее поставлены на первое место, а Валя на второе, — скорбно заметил чадолюбивый Клинков.
Громов пожал плечами:
— Ну, это ничего не доказывает. Она, вероятно, была очень взволнована.
— Бедный ребенок, — прошептал Подходцев.
— Бедная мать, — сказал Громов.
«Бедный Клинков», — подумал про себя эгоист Клинков.
* * *
— Клинков! Ты заменял девочке мать, ты и веди ее к отцу!
— Да, но ведь я не знаком с ним, а вы знакомы.
— Знаешь?.. Такое знакомство, как у нас с ним, всегда проиграет перед незнакомством, — заметил, успокоившись раньше других, Подходцев, хотя губы его нее еще дрожали. — Ну, в таком случае пойдем втроем.
— Как, ты не спишь? — удивился Клинков, зайдя в маленькую комнатку.
— Да, ты мне рассказал такую страшную сказку, что я не могла заснуть.
— Все к лучшему, мой юный друг, — сентенциозно заметил Клинков, натягивая ей чулочки. — Страшная сказка пришлась кстати.
— Куда мы? — удивилась девочка.
— К папе. Видишь ли, там, собственно говоря, мама… то есть ее еще нет, но когда-нибудь она придет. Да! Наверное. Этим всегда кончается — верь мне, цыпленок, — так говорит мудрый Клинков…
* * *
Кандыбов уже собирался спать, когда раздался звонок в передней, и три друга, эскортировавшие крохотную девочку, предстали перед изумленным хозяином.
— Что это значит? — сурово спросил он.
— Прежде всего — уведите девочку. Глаша, или как вас там, извиняюсь, не знаю — возьмите ее, — распорядился Подходцев. - Вот… А что касается нас, то… простите, мужественный старик, что я о вас худо думал. Нас ввели в заблуждение, и первое наше впечатление в том и другом случае оказалось… гм! обманчивым. Ваша жена… да вот, лучше всего прочтите записку!
Мужественный старик прочел записку, нисколько не удивился и потом спросил:
— А чего, собственно, вы впутались в эту историю?
— Единственно из доброты, — угрюмо сказал Подходцев.
— Думали: страдающая мать, осиротевший ребенок, — сокрушенно подхватил Клинков.
— А дочка у вас чудесная, — похвалил Подходцев. — Как вы могли отдать нам ее, не понимаю! Повесить вас за это мало!
От похвалы дочери старик расцвел так, что даже пропустил мимо ушей неожиданный конец фразы.
— Славная девчонка, не правда ли?
— Очаровательная. Нам будет без нее скучно, — вдруг выступил вперед Клинков. — Вы будете иногда отпускать ее к нам? Кстати, — вспомнил он, вынимая из-за пазухи знаменитую громовскую корову. — Вот ее корова. Передайте ей. Молока не дает, но зато и сена не просит.
— Откуда эта корова?
— Громов подарил. Чудесная девочка!
Надо знать отцовское сердце, чтобы допустить, казалось бы, невероятный факт: через полчаса три приятеля сидели у гостеприимного хозяина в его столовой, чокаясь старой мадерой и запивая свое горе, каждый по-своему: Клинков с Подходцевым шумно, Громов — угрюмо, молчаливо.
— Что это он такой? — участливо спросил хозяин.
— У него большое горе, — неопределенно сказал Подходцев.
А Клинков прибавил:
— Такое же почти, как у вас, только больше.